Последний шаг от ненависти, или сколько стоит любовь?
Шрифт:
– Значит, все-таки игрушка, - грустно улыбнувшись, девушка, отвернувшись от мужчины, небрежно закидав оставшиеся вещи в чемодан, попыталась застегнуть его.
– Что? – с недоумением переспросил Антон.
– Я для тебя игрушка, - пояснила Ильина, стянув чемодан обратно на пол, регулируя на ходу колесики.
– Ну и кто тебе это сказал?
– Ты.
– Я этого не говорил, - сжимая покрепче ладони в кулаки, процедил сквозь зубы Громов.
– А что это, по-твоему, сейчас было? – вздернув недоуменно бровь, хмыкнула Владислава, - я тебя попросила решить, что я значу для тебя. Ты честно
– Я еще ничего не решил! – поморщившись, признался Громов.
– Но, тем не менее, ты это сказал.
– Да мало ли, что я сказал! – взревел Антон.
– Тогда еще скажи, что у тебя есть другой ответ? – настаивала Влада.
– Я еще ничего не решил! – громко сопя, в который раз повторил мужчина.
– Вот так, да? Тогда не буду мешать тебе в решении столь важных вопросов, - язвительно пробормотала девушка, направляясь к выходу.
– И ты все равно уходишь? – что происходит? Владе уже начинает мерещиться, или в его голосе и правда звучат нотки сожаления? Вот только выражение лица говорит об обратном. Опять злой и нервный.
– Да. Спасибо за гостеприимство, - глотая комок сдерживаемых слез, заставила себя выдавить Владислава.
– Спасибо за гостеприимство? – расширив от недоумения глаза, раздраженно выкрикнул Антон, - и это все, что ты хочешь мне сказать?
Влада с удивлением смотрела на мужчину, пытаясь понять, что же он хочет услышать вместо этого. И к огромному стыду, признание в любви готово было слететь с её губ, если бы Антон в одночасье, в пару шагов, не оказался рядом.
В этот миг девушка ожидала чего угодно. Головокружительного поцелуя… Того, что Антон, забросив её через плечо, отправит на кровать, желая наказать одним единственным известным ему способом... Но то, что происходило дальше, не лезло, ни в какие рамки приличия и представления Влады о Громове. Это не укладывалось ни в какие рамки ожиданий Влады…
Резко выхватив из её рук чемодан, он, что есть голос, закричал:
– Да и вали ты к чертям собачьим! – с этими словами, он быстро выскочил из комнаты, легко, словно и не чувствуя тяжести, неся за собой чемодан Влады, бросая на ходу, - если ты думаешь, что я собираясь жалеть об этом, то ни хрена не дождешься! Черта с два! Убиваться из-за тебя я тоже не намерен! Не дождешься! Слышала Ильина!
Раскаленный до предела, Громов, перепрыгивая через ступеньку, сбегал вниз, продолжая кричать на весь дом, что не собирается переживать из-за ухода Владиславы, перекручивая снова и снова эту фразу, оставляя нерушимым сам смысл, будто пытался в этом убедить кого-то, доказать реальность происходящего.
Ошарашенная в чем-то грубым и неожиданным поведением мужчины, Влада поспешно следовала за ним, чувствуя, как с каждым новым его словом, внутри все холодеет, заставляя сердце разрываться от боли. В глазах уже давно стояли слезы недопонимания и безысходности, и единственное, что девушка могла делать, так это повторять снова и снова:
– Антон! Пожалуйста, зачем ты так? – сбегая вниз, умоляла Влада, сама не понимая, о чем просит. Своим уходом она надеялась добиться от Громова какого-то существенного признания, а в итоге… настолько
– Может, тебя еще и подвезти? – язвительно зарычал мужчина, остановившись у самого порога.
– Антон, зачем ты устраиваешь из всего этого представление, не в состоянии хоть раз в жизни повести себя, как нормальный человек?! – прикрыв лицо ладошками, взывала Владислава.
– Вот только хватит делать из меня дурака, притворяясь снова и снова святой простотой! – смерив Ильину презрительным взглядом, прокричал мужчина, - ты хотела уйти, так вали! Я тебя не держу! Просто предупреждаю, что горевать без тебя не намерен! Ты мне не нужна! Слышишь?!
– Антоша, что происходит? – выскочив на шум, взволнованно пробормотала Любовь Марковна, бросая мимолетные взгляды то на своего воспитанника, то на девушку, что уже даже не пыталась скрыть слезы отчаяния, и рыдала навзрыд, с ужасом глядя на Громова.
– Вы чего приперлись? Вас вообще сюда никто не звал! – послав испепеляющий взгляд пожилой женщине, кричал Громов.
– Антон… - не состоянии что-либо возразить на подобное, выдохнула женщина.
– Любовь Марковна, - шмыгнув носом, Влада, поспешно стирая с лица слезы повернувшись к женщине, уверенно пробормотала – очень была рада с вами познакомиться. А в остальном… - развернувшись обратно к Антону, девушка, подойдя к нему ближе, выхватив из его рук свой чемодан, пристально взглянув в черные глаза, добавила - не обращайте на него внимание. Это он на меня злится. Вы совсем не виноваты.
С этими словами, поспешно отвернулась, выскользнув на улицу.
Несколько мгновений Антон так и стоял, недоуменно глядя вслед. И лишь когда дверь, с грохотом, закрылась, мужчина с силой пнув ногой кресло, что есть голоса, взревел:
– Ну, и иди ты к черту, идиотка! Жил без тебя и еще проживу! Спокойнее будет! – неожиданно затихнув, Громов растерянно потер лицо руками, взъерошивая волосы на затылке, и еле слышно добавил, снова убеждая самого себя, - не нужна ты мне, Ильина… не нужна…
– Антош, зачем ты так с девочкой? – обеспокоенный голос няни, заставил мужчину вздрогнув, обернуться.
– Вы все еще тут? – сухо бросил Громов.
– Антош, почему ты опять отталкиваешь всех, кто так или иначе беспокоиться о тебе? Кому ты небезразличен? – игнорируя вопрос мужчины, осуждающе вынесла вердикт Любовь Марковна.
– Плевать я хотел на всех! Вы же только и делаете вид, что переживаете обо мне, а на самом деле просто считаете нужным вмешиваться в мою жизнь, пытаясь докопаться до какой-то несуществующей истины! – с раздражением выплюнул Громов, - а мне это не нужно! Я вас просил? Её просил? Не просил! Так зачем лезть туда, куда вас не просят!
– Антон, ты не прав. И я, и Влада… мы хотим помочь тебе…
– А вы спросили меня, нужна ли мне эта самая помощь?
– Нужна. Столько лет держать в себе обиду, отталкивая от себя самого близкого человека… Антош, это ненормально.
– Нормально, не нормально… - передразнил мужчина, - да что вы можете знать, что нормально, а что нет? Не вас выбросили, как собачонку, променяв на мирские блага!
– Мальчик мой, но ты ведь много не знаешь, - осторожно касаясь плеча Громова, тяжело вздохнула женщина.