Последний шанс для мажора 2
Шрифт:
Мгновенно уразумевший, о чем идет речь, я был внутренне потрясен, что, однако, никак не отразилось ни на моем лице, ни на речи.
— О чем? — спросил я, стараясь выглядеть как можно более невинно, хотя внутри уже готовился к худшему.
— Нет, — он поправил меня. — Именно о ком. Как зовут ту девушку, что вчера вы притащили в гостиницу “Северная”?
— Я вас не вполне понимаю, Павел Алексеевич, — немного нервно улыбаюсь ему. В любом случае, я решил играть в дурака до конца.
— Отлично понимаете. Думаю, ваше понимание достигнет степени просветленности, когда
— О, это… тут очевидное недоразумение, — начал я, пытаясь придумать хоть какое-то оправдание. — О каких фото речь, я понятия не имею, но вчера она приняла кое-что запрещенное в моей машине и мне пришлось отвезти ее в гостиницу, чтобы она отоспалась.
— Зачем же вы бросили ее на лавочке в парке, как вещь?
— Она буянила. Это не понравилось администрации гостиницы. Я знаете ли тоже не люблю всяких наркоманов. А она именно такая. У нее это семейное. Ее сестра-близняшка проходит сейчас лечение в восстановительном центре, — и тут же лениво бросаю взгляд на циферблат наручных часов. — Вы меня задерживаете, честное слово. Если вы мне предъявляете обвинение, то дальнейшие процессуальные действия я прошу вас проводить в присутствии моего адвоката.
— Можно и сложным путем. А можно… — он достал листок из накопителя бумаг и размашисто начеркал цифры. Внушительные цифры… — У вас не возникнет проблем с этой Зайцевой, гарантирую. В случае, если я смогу позволить себе приятный и длительный отпуск от своей работы.
— Отпуск?!!! — едва слышно произношу, до предела ошеломленный внезапным превращением “мента” в вымогателя. — Да здесь даже для меня бабла дохрена!
— Ну может я хочу не только отпуск.
— А не пошли бы вы…
— Куда? К вашему знаменитому папочке? Я обязательно туда схожу, если данная сумма не окажется у меня через неделю! Или дам этому делу ход…
Глава 20
ОЛЕСЯ
Кто бы мог подумать, что больничные стены могут быть такими скучными? Оказывается, очень легко забыть, что такое жизнь, когда ты все время сидишь в четырех стенах.
Каждый день одно и то же: просыпаешься, смотришь на потолок, считаешь трещины на стенах, а потом снова засыпаешь. Даже телевизор не спасает, когда все каналы показывают одно и то же.
На улицу я больше не выходила. Мной овладела странная апатия, как будто кто-то выключил свет внутри меня. Из-за произошедшего во мне что-то надломилось и накренилось не в ту сторону, как старый шкаф, который вот-вот развалится. Я понимала, что так нельзя, но пока ничего не могла с собой поделать.
И Тимур больше не приходил.
Может оно и к лучшему.
Я не придумала, что ему говорить.
Мне никто, никто не поверит…
И только сегодняшний день я ждала с сомнительной радостью. Выписка! Долгожданный день настал. Да, жизнь не остановилась, хоть меня ею хорошо потоптало и выплюнуло на обочину, как старую жвачку. Но, несмотря
Накануне вечером мне пришлось притронуться к конверту с деньгами, который когда-то мне вручил Камиль. Я отложила необходимую сумму, чтобы оплатить будущую съемную квартиру.
В палату вошел врач в халате и белой шапочке, придвинул стул ближе к кровати и присел рядом.
— Как самочувствие? — приветливо спросил он.
— Нормально… — ответила я, стараясь изобразить улыбку, хотя внутри все еще бушевала буря.
— По твоим анализам я бы этого не сказал, — продолжил он, нахмурившись.
— Что это значит? — тревога начала подниматься внутри меня.
— Температура повышенная, но не критическая. Некоторые показатели в крови скачут, — объяснил он, глядя на свои записи.
— Что мне делать? — спросила я, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее.
— Первым делом сходить к гинекологу и сделать УЗИ, повторный скрининг. Чтобы…
— Чтобы что? — перебила я, не в силах сдержать беспокойство.
— Чтобы исключить замершую беременность, — ответил он, серьезно глядя мне в глаза.
Как ведут себя женщины при такой удручающей перспективе? Плачут? Каменеют?
— Поняла… — если быть честной перед собой, то мне и не хотелось осознавать это, наверное, как практически все беременные в такой ситуации, я внутренне отодвигала мысли, что это может произойти со мной. Как говорится, авось обойдется.
— Я не могу тебя удерживать здесь силой. Тем более ты говоришь, что воспоминания потихоньку к тебе возвращаются, — сказал врач, отодвигая стул.
— К счастью, да. Я многое вспоминаю. Обрывками, правда. Нет-нет, да всплывет что-нибудь, — ответила я, чувствуя, как в голове начинают складываться кусочки пазла.
— Это хорошо, — кивнул он. — Значит, есть надежда на полное восстановление. Главное — не торопись и дай себе время. Пей все, что я назначил!
— Спасибо… — выдавила я из себя, как будто это слово весило тонну.
Убедившись в том, что получила копию выписки из своего обследования, я поблагодарила его и направилась к выходу, испытывая необъяснимое волнение и трепет. Сильно толкнула дверь и на легких парусах покинула больничный коридор.
— Тимур?! — я невольно стиснула пальцы на ремешке сумки сильнее и попятилась в сторону, как будто увидела привидение. Мы буквально столкнулись в дверях, как два неуклюжих пингвина на льдине.
Невольно я перевела взгляд на его лицо и оказалась поймана его магнетическим взглядом.
— Привет… — острый кадык судорожно дернулся, как будто он тоже не ожидал этой встречи.
Проснулось странное чувство с привкусом паники. Я разглядывала его лицо. Немного помятое, как будто он всю ночь боролся с подушкой и проиграл. Но все равно какое-то до невозможности правильное, словно его вылепили по чертежам идеального мужчины. Со стильной прической, которая, казалось, держалась на честном слове и геле, и легкой, якобы небрежной щетиной, которая, скорее всего, требовала больше ухода, чем моя прическа за всю неделю.