Последний шанс
Шрифт:
— Облегчился? — приветствовал его тот, что сидел с девицами.
Тот махнул рукой и крикнул заулыбавшейся продавщице:
— Маня, дай девочкам по пицце.
Парень повернулся и подошел к столику. Нельзя сказать, что я была поражена в самое сердце, скорее удовлетворена. Вот оно, доказательство того, что Макарка замешан и в убийстве Кубасова. Сидит это доказательство, своими руками, покрытыми грибком, девах лапает и не знает еще, что правосудие в лице Татьяны Ивановой уже полтора часа как не дремлет. Максим что-то тихо
Ну да, он мог видеть парня, когда на меня напали перед подъездом.
За спиной визгливо заорала продавщица. Я оглянулась, в забегаловку зашло существо неопределенного возраста и пола, одетое с невообразимой пестротой и изобретательностью. Существо обнаружило на одном из столиков неубранный стакан, достало бутылку «Трои» и собиралось культурно полечиться, тем паче что рядом лежали остатки недоеденной пиццы — чем не закуска.
— Эй! — закричала продавщица подручным Макара. — Вы чо думаете, давайте гоните этого взашей. Расселись тут, понимаешь. Вам Макар Петрович за чо деньги платит?
Ребятки неохотно поднялись и, переругиваясь, направились к нарушителю спокойствия. Точно, осенило меня, Андрей же говорил, что Макар продал оба кафе.
Мои мысли перескочили на бомжика с веником и его рассказ про летающего Образцова.
— Дмитрий Алексеевич, а в счетах дяди вы ничего интересного не обнаружили?
Дима пожал плечами:
— Почти ничего. Он должен был от кого-то получить крупную сумму, но не получил.
— А от кого?
— Понятия не имею. Боюсь, влез дядя в криминал и меня подставил. Что с бандитами делать будем? — Он оживленно потер ладони.
— Пока ничего. Кроме слов вашей жены, никакого доказательства того, что они знали вашего дядю, а если и знали, это еще не значит, что убили. Но я займусь ими.
Дима разочарованно осмотрел меня с ног до головы И обиженно сказал:
— Ну, знаете ли, я хотел как лучше.
— Мы ценим твою помощь, — вмешался Максим.
— Но вынуждены вас покинуть, — добавила я. Мне сейчас пришла в голову одна мысль, и я собиралась ее проверить.
— Танечка, а мне что делать? — растерялся Дима.
— Идти восстанавливать мир в семье. Показания вашей супруги могут нам пригодиться.
— Лучше помирись с ней, — посоветовал Максим. — Знаешь, рассерженные ревнивые женщины бывают очень опасны.
— Еще начнет давать показания против вас, — поддержала я эту мысль.
— Сам говорил, ей выгодно упечь тебя в тюрьму. Последний аргумент пришелся в самую точку. Дима тут же подхватил шляпу и, наскоро простившись, скрылся.
— Куда ты теперь? — осведомился Максим.
— А ты со мной не собираешься? — надулась я. — Бросаешь девушку одну?
— Не бросаю, а собираюсь временно дать отдохнуть от своего присутствия.
Как это ни прискорбно, но у меня через полчаса деловая встреча. Посидела бы ты дома, а я приеду, и мы решим, куда рвануть на выходные.
— Обязательно к
Максим, казалось, прочел мои мысли:
— До места назначения я тебя довезу. Только скажи, куда.
— На площадь, к памятнику Образцову.
— Зачем? — удивился Максим. — У тебя там что, свидание назначено?
— Угадал, касатик. Раз твоя встреча дороже тебе, чем я, то большего ты от меня не добьешься. Можешь умирать от любопытства. — Ну не дрянь я после всего этого, а? Он же мне не нужен.
Максим задумался, пытливо рассматривая мою обиженную физиономию.
— Хорошо, поехали.
Я несколько раз обошла памятник. Как бы залезть к нему под простыню?
Максим выжидающе молчал. На встречу он, кажется, больше не торопился. С мужчинами всегда так — дела, дела… Знаю я их дела. Ну что же, сам виноват. Не хочет работать на себя, будет работать на меня. Не люблю смотреть, как другие бездельничают, когда я работаю.
— Максим, ты меня не подсадишь?
— Не терпится увидеть памятник вблизи? — усмехнулся он. — До воскресенья дотерпеть не можешь?
— Лучше честно признайся, что не любишь носить женщин на руках и возносить их на пьедестал.
— Тебе надо не детективом работать, а прокурором.
Максим легко подхватил меня и приподнял. Я уцепилась за постамент и подтянулась на руках. Со стороны зрелище это, наверное, выглядело забавно. — Есть! Можешь опускать.
— Не расскажешь, за что я страдал? — Максим аккуратно поставил меня на твердую поверхность.
— Еще сама не знаю, в чем дело, но это не настоящий памятник.
— Вот как? — вежливо, но без особого интереса протянул Максим. Его равнодушный тон меня подзадорил.
— Да! Димин сыночек накорябал на гипсовом истукане одно словечко. Если хочешь, слазь, убедись, вон оно на левом ботинке. Памятник — хорошо раскрашенная под гранит фальшивка. Я думаю, что здесь не обошлось без Макара.
— Зачем ему это?
— Не знаю, но думаю, в милиции разберутся.
— Ты решила сообщить о своих подозрениях в милицию?
— Конечно! Тем более у макаровского человека оформлена выездная виза в Израиль. Интересно, не собирается ли Макар воспользоваться ею сам?
Подгримируется, и ищи ветра в поле. Деньги у него есть, раз все имущество распродал.
— В твоих рассуждениях никакой логики, — нахмурился Максим. По-моему, он сопротивлялся из вредности. Мои слова явно его задели. — Тебя из милиции сразу же отправят в сумасшедший дом.
— А вот и есть логика, — запальчиво воскликнула я. — Макар задолжал всем, включая торговца оружием, Почему не предположить, что и Кубасову? Чтобы не расплачиваться за копию памятника, он просто убил скульптора. Бомжик скорее всего видел, как меняли местами памятники, за это и поплатился.