Последний солдат президента
Шрифт:
Через двести семьдесят секунд после старта «Сирень» снизилась до высоты всего в тридцать метров, изменила курс на пять градусов вправо, опустила нос и в точном соответствии с новым полетным заданием врезалась в бетонное основание радарной антенны объекта ПВО Беларуси за номером 30/18.
Но ядерного взрыва не произошло. Вместо атомного заряда ракета несла на себе пустой головной обтекатель, заполненный застывшим пенопластом и снабженный снятым с боеголовки инерциальным блоком наведения.
Антенну разнесло вдребезги. В двенадцать тридцать
Валентин Курбалевич распахнул заднюю дверцу старенького фургончика.
— Йозеф, кончай наблюдать! Тут все равно никто не ездит.
Сухощавый литовец медленно повернул голову и уставился на Курбалевича водянистыми, ничего не выражающими глазами.
— Это не важно. Порядок для всех один.
— Вот заладил, — проворчал Валентин и отошел к кабине «москвича».
Йозеф Кролль опять повернулся к уходящей в глубь леса дороге.
Курбалевич присел на капот «каблучка» и развернул свежую «Народную долю», купленную вчера днем на выезде из Минска. Просмотрел заголовки статей, но ничего интересного для себя не нашел.
Все как всегда.
Режим, борьба правозащитников с тираном, зажим свободы слова, призывы к очередному пикету, редакционная колонка Серевича с пространными рассуждениями о целях оппозиции, выступление президента ассоциации белорусских журналистов Жанны Литвинович.
Информационная колонка. Борцы за свободу Ичкерии одержали крупную победу в Ботлихском районе Дагестана, албанское население Косова-Метохии с распростертыми объятиями встречает миротворцев НАТО, Вук Драшкович собрал в Белграде митинг численностью в двести тысяч человек, скандал с русской мафией в Америке, украинские националисты наконец добились от правительства исключения из школьной программы русского языка…
Валентин зевнул.
Лучше бы он купил не «Народную долю», а какое-нибудь российское издание. Там хоть есть криминальное обозрение.
Курбалевич прошел до покосившегося бетонного столба, на котором черной краской были выведены цифры «три-семь-три», немного постоял на обочине дороги и вернулся к «Москвичу».
— Долго еще ждать? — Кролль размял руки.
— Нет. Начнем.
Валентин залез в кузов «каблучка» и уперся спиной в переднюю стенку, подхватив за выступающую на торце ручку длинный металлический ящик.
— Давай, — скомандовал Йозеф. Курбалевич напрягся. Кролль потянул за противоположный конец ящика, и полутораметровый контейнер наполовину вылез из фургона.
Валентин перехватил ручку поудобнее, кивнул литовцу, и они одновременно приподняли ящик вверх. Курбалевич резко выдвинул свой край наружу и разжал руки. Йозеф отступил на шаг назад.
Металлический контейнер грохнулся оземь.
— Тяжелый, — сплюнул Валентин. Кролль молча пожал плечами, достал трубку мобильного телефона и набрал минский номер.
— Илья?.. Мы закончили… Тридцать минут…
В
— Майор Жевнерович, — офицер придвинул к себе журнал регистрации входящих звонков.
— Это хорошо, что майор, — прошелестел чей-то сиплый голос.
Жевнерович стукнул по кнопке подключения системы контроля связи. Он не стал терять ни секунды. Нажатие кнопки фиксации разговора одновременно извещало службу технического обеспечения военной контрразведки о нештатной ситуации у дежурного по Генштабу.
— Кто вы такой?
— Это не имеет значения. — На другом конце провода тихонько хихикнули. — Слушай сюда. У триста семьдесят третьей отметки первой линии правительственной связи для вас есть посылка. И не забудь доложить начальству. Покеда.
Жевнерович открыл рот, но сказать больше ничего не успел. В трубке раздался постоянный гудок.
— Черт!
В зал влетели два офицера из спецотдела.
Майор развернулся в кресле.
— Десять секунд… Сбросил сообщение и отключился.
— Запись? — поинтересовался тучный полковник.
— В порядке.
— Не кладите трубку, — полковник подскочил к другому телефону, — Костя, линия в работе… Давай.
— Думаете, получится? — Жевнерович аккуратно опустил трубку на стол.
— Должно. По крайней мере, есть шанс…
Ждать пришлось недолго.
Рокотов просидел в углу каморки только двадцать минут, спрятавшись под своим универсальным плащом.
Из коридорчика перед туалетом раздались шаги и бодрые голоса.
— Сеня, слушай, а че этот Яцек еще говорит?
— Да-а фигню всякую. Строить всех пытается…
Звякнул зацепившийся за бетон металл. Влад немного передвинулся вправо и припал к затянутой полиэтиленом прорези в материале.
«Двое… Русскоговорящие. — Рука легла на изоляцию нужного провода. — Недовольны неким Яцеком. Сие интересно. Яцек — имя польское. Интернационал? Похоже… У террористов это обычное явление. Борьба за идею или за деньги стирает любые различия. Хоть культурные, хоть национальные… Но у бывших граждан Союза есть одно неистребимое качество — разгильдяйство. Кстати, это надо учесть, ибо непредсказуемость поведения опасна…»
Вошедшая в туалет парочка принялась расстегивать штаны.
— Неудобно, — проворчал широкоплечий крепыш. — На фиг нам здесь в этой сбруе ходить?
— Сулика спроси…
— Ага, щас. Токо этого не хватает. Набрали чурбанов.
«Так. Помимо поляка есть еще и кавказцы. Весело…»
Крепыш выматерился себе под нос, сбросил с плеча ремень пистолета-пулемета и положил оружие на бетонный простенок.
— Готов?
— Ага…
«И я готов, — улыбнулся Влад, — ну, давайте на брудершафт. А я иллюминацию обеспечу…»