Последний сон

Кларк Мёрфи

– Дел, что случилось? – спрашивает он. – Ты вся побледнела.

Я рассказываю Приаму о том, что произошло. Отец пропустил завтрак, отказался от обеда и продолжает молчать. Он ничего сегодня не ел. И, если продолжит в таком же духе, доведёт себя до истощения. Уговоры не действуют, отец отказывается говорить, что бы я ни делала. Я сцепляю дрожащие руки перед собой в попытке успокоиться.

Некоторое время Приам молчит. Его пальцы ритмично постукивают по кофейному столику, а взгляд устремлён на обставленный цветами подоконник. Я не могу понять, о чём он думает, но мрачное выражение его лица не сулит ничего хорошего. Когда открываю

рот, чтобы сказать ещё что-то, он вскакивает с дивана и устремляется вверх по лестнице, минуя прибирающуюся Дженис. Меня словно холодной водой окатили. Несколько секунд я смотрю ему вслед и бросаюсь за ним.

На втором этаже брат, будто прислушивается, неподвижно стоит у двери отца. Его грудь быстро вздымается и опускается. Я останавливаюсь у основания лестницы и наблюдаю за ним, не зная, чего ожидать. Когда оцепенение спадает, Приам начинает изо всех сил барабанить в дверь.

– Открой эту чертову дверь! Открой! Открой! Открой!

Я делаю шаг назад и поворачиваюсь к Дженис, которая в ужасе смотрит на меня со ступенек. Она кричит, чтобы я шла за ней, берёт поднос и спускается на первый этаж. Стоит такой шум, что я даже не замечаю появления мамы. Молча наблюдаю, как Приам сходит с ума и колотит дверь так, словно хочет разнести её в щепки. Перед глазами появляется пелена – старые раны решают напомнить о себе.

Мне было четыре. Я сидела на кухне и ела тосты с персиковым джемом, время от времени поглядывая на маму, что бросала предупредительные взгляды: не вздумай кормить пса тостами, Делайла. Пёс породы Бигль уныло скулил под столом и шаркал лапой по полу. Соседка Нелли Майксон, чей дом располагается слева от нашего, приходила за ним после обеда (она оставляла его у нас, когда уходила за покупками, чтобы в её отсутствие он не сломал ничего ценного в доме).

Перед самым её приходом случилось следующее: Приам с друзьями – Кенью и Джаредом – решили поменять цепь на своих велосипедах в нашем дворе. Я наблюдала за ними из окна на кухне, пока сидела за столом, пытаясь незаметно поделиться тостами с собакой. В какой-то момент между Приамом и Кенью завязалась драка. Джаред, в попытке их разнять, получил локтем в глаз и упал на спину – он так взвыл от боли, что я вздрогнула.

Приам схватил булыжник с дороги и замахнулся, целясь Кенью в голову. На этот раз во всё горло закричала я, наблюдавшая за происходящим через окно. Пёс, обеспокоенный криками, выбежал из дома и залаял на всю округу. Не знаю, как бы всё закончилось, не успей мама подбежать к ним. Она выхватила камень из рук Приама и дала ему пощёчину. После этого случая родители Джарада и Кенью перестали с нами здороваться и запретили сыновьям подходить к Приаму. На брата повесили клеймо «агрессивного мальчика».

Ещё один случай был на дне рождения Аарона Уилфорда, нашего соседа. Мы были уже постарше, и, по определению, разумнее. Миссис Уилфорд пригласила нас, потому что мы живём в нескольких домах от них и учимся в одной школе с её тринадцатилетним сыном. В качестве подарка я принесла футбольный мяч, обёрнутый в бежевую подарочную бумагу, и, чтобы не смущать Дженис и Приама, которые пришли с пустыми руками, сказала, что это от нас троих.

Я даже не успела до конца произнести поздравление, как почувствовала сильный толчок. Силы удара хватило для того, чтобы сбить меня с ног – я упала ничком, а когда обернулась, увидела Приама, который бил лежащего на полу Пола Мире в шести футах

от меня. Помню, как на брата навалилось трое парней из нашей школы, но им не удалось сдвинуть его с места.

Мистер Уилфорд, высокий мужчина спортивного телосложения, с широкими плечами и крепкой шеей, пришел и разогнал их, а сам схватил Приама обеими руками. Судя по тому, как он стиснул зубы, а на руках вздулись вены, он прилагал все усилия, чтобы оттащить его, но, к моему удивлению, Приам оказался сильнее.

Сбросив с себя оцепенение, я схватила со стола графин с пуншем и выплеснула содержимое на брата. Он остановился, поднял голову и с удивлением воззрился на меня, а затем оглядел окружившую его толпу. Никто не произнес ни слова, когда он поднялся и зашагал прочь. Всё началось с того, что Пол назвал его нищим. Приама чуть не исключили – многие школьные драки были на его счету.

Этим можно объяснить, почему мы стоим поодаль и просто наблюдаем, как Приам барабанит в дверь и пытается вышибить её ногами. Никто не бросается его останавливать, потому что это бесполезно. Кроме того, если угодить ему под руку, сам отхватишь по первое число.

Не сумев выбить дверь, Приам быстрым шагом идёт в нашу сторону. Мои глаза расширяются от ужаса, а лёгкие сжимаются, будто от сильного удара. Ноги врастают в пол, как корни старого дерева. Но брат не причиняет вреда, а резко сворачивает перед нами и спускается по лестнице. Мама обходит меня и устремляется за ним. Снизу доносятся крики Приама и грохот падающей кухонной утвари.

– Где эти грёбанные ключи?!

Я, пользуясь моментом, вбегаю в свою комнату, бросаюсь к выдвижному шкафчику, достаю пачку шприцов и разрываю упаковку. Стараюсь унять дрожь в руках, чтобы ненароком не выронить шприц. Нахожу ампулу Барбитала и понимаю, что у меня нет времени отпиливать горлышко; тяжелые шаги Приама раздаются в ушах – он поднимается по лестнице. Я давлю на горлышко ампулы, но та не поддается. Ещё секунда, и у меня начнётся паника. Я тяну край футболки, накрываю ей горлышко и снова давлю. Наконец, ампула поддаётся. Я с облегчением опускаю тонкую иглу в жидкость и набираю четверть шприца.

Шаги Приама раздаются в коридоре. Пронзительный крик Дженис заставляет меня сорваться с места, но у двери я останавливаюсь и сквозь щель между петлями наблюдаю, как Приам заносит над головой кухонный топор, целясь в дверной замок. От удара стальная дверная ручка разваливается на части и падает на пол бесполезным куском металла. Он снова заносит топор и обрушивает его на дверь. Я зажмуриваюсь и крепко сжимаю шприц в руке. Больше ждать нельзя. Его нужно остановить, пока он не навредил отцу. Прячу шприц за спиной и выбегаю из своего укрытия.

Приам уже сломал замок, осталось только толкнуть дверь и войти – это он и делает. После наступает мертвая тишина. Ни звуков разрушений, ни шагов, ни единого слова.

Глава 6

Приам оставил дверь в комнату отца полуоткрытой, но оттуда по-прежнему ни звука.

– Приам? – зову его я и продвигаюсь вперёд.

Снова слышу тот шелест, который уловила ещё днем, когда прижималась ухом к двери. Переступив порог комнаты отца, я первым делом замечаю настежь открытое окно; тюль под воздействием ветра с шелестом поднимается и опускается. Дверь в ванну приоткрыта, но свет не горит. Приам стоит в двух шагах от меня, уставившись в одну точку.