Последний стожар
Шрифт:
– Почему сюда никто не садится? – спросила Ева.
Звенидраг отмахнулся:
– А! Обычный отвод глаз плюс небольшая преграда… Первого уровня магии довольно, чтобы её пройти… Ерунда! А вот то, что ты делаешь с котошмелем, – это уже не ерунда!
Котошмель, мурлыча, протискивался Еве между пальцами. По пальцам словно катились золотые волны. Изредка они сгущались, и там, где две волны сталкивались, возникала золотая капля.
– В книгах я встречал, что такое бывает – но это в книгах! Слышала фразу «Любовь творит чудеса»? А ведь это правда! Твой дар родился от любви. Животные почти перестали
Ева вспомнила многочисленных собак, ходивших за ней как приклеенные. А их сомнительной стерильности языки? Никогда не знаешь наверняка, кого собачка, лижущая тебе нос, одаривала этой лаской до тебя. Не исключено, что найденную в парке дохлую ворону.
Звенидраг улыбнулся. Улыбка у него была мягкая и какая-то заблудившаяся.
– Как на тебя реагируют коты? – спросил он.
– Лезут на колени и начинают мурлыкать! – сказала Ева. – Я их стряхиваю, а они опять лезут. А почему вы спросили?
– Базовый тест. Кошки намурлыкивают рыжьё. Немного, но намурлыкивают. Они чувствуют, что ты их любишь.
Ева вспомнила, как в детстве подкрадывалась к котам с пульверизатором и пшикала им в нос.
– Да не сказать, чтоб сильно. Мелкие липучие гадики!
– Ты их любишь! Слова значения не имеют. Каждое животное отдавало тебе свою любовь, а любовь вполне вещественна. Видела это сияние и капли? Это она и есть. Тебе не надо было их убивать или использовать сдуватель, извлекая магию… И довольно много её у тебя! Долго, видно, копила! Интересно, насколько силён твой дар? Ты могла бы, например, заставить… нет – попросить котошмеля что-нибудь сделать? Например, облететь круг над твоей головой и опять сесть на руку?
Ева с сомнением покосилась на котошмеля и покачала головой.
– С котошмелем понятно… он высшее животное… А, скажем, насекомые? Могла бы ты попросить рой ос сложиться в воздухе в какую-нибудь надпись?
– Не уверена, – сказала Ева. – У ос своя логика. Если написать буквы вареньем на стене, может, они и сядут как надо, а чтобы в воздухе… Что-нибудь может перевесить мой приказ. Представьте, что на стройку падает самолёт с золотыми слитками и долларами. Разумеется, рабочие сразу кидаются их собирать, а вы мне говорите: «Попроси мужиков нагрузить грузовик цементом. Поработают часика три, а мы их потом чайком напоим!»
Звенидраг расхохотался:
– Пожалуй, мы подружимся! Ты прирождённый зоомаг! – Внезапно он прислушался к чему-то и удивлённо вскинул голову. – Кто-то идёт! Разве мы кого-то ждём?
И это было всё, что он успел спросить.
Двери, ведущие в тамбур, разъехались, и в вагон ворвались трое.
Первым гибко шагал худощавый мужчина с красной, будто солнцем опалённой кожей. У него были рыжие толстые, как проволока, волосы и огненные торчащие колючками ежа бакенбарды. Подбородок голый и розовый, как пятка младенца. За ним спешили толстяк с рулоном обоев в руках и девушка лет двадцати. У девушки было кукольное, очень красивое лицо, волосы, похожие на водоросли, и большие голубые, тоже несколько с кукольным уклоном, глаза.
Увидев вошедших, Звенидраг побледнел, подался назад, но, опомнившись, выставил руки и бросился к ним навстречу.
– Нет,
Обладатель рыжих бакенбардов, злобно нахмурившись, отбросил его толчком в грудь. Звенидраг свалился, но сразу вскочил и схватил рыжего рукой за ногу, мешая ему идти. Рыжий что-то нетерпеливо крикнул. Толстяк наклонился и несильно ударил Звенидрага рулоном обоев по голове. Обои исчезли, а в руках у толстяка оказалась мерцающая палица внушающих размеров.
– Пламмель, что ты наделал?! Ты же обещал! – в ужасе воскликнула девушка.
Ева, сидевшая на корточках с котошмелем в руке, бросилась животом на пол и, распластавшись, забилась под сиденья. Рыжий обнял девушку, успокаивая её.
– Сам виноват! Не надо было лезть!.. В атаку! – кратко приказал он и хлопнул толстяка по плечу, посылая его вперёд.
Толстяк набычился и рванул вперёд. Границы его лица расплывались, а само лицо сползало обёрточной бумагой из слежавшегося тумана. Толстяк бежал и размахивал палицей с таким рвением, что антивандальные спинки сидений разлетались как дешёвые пластиковые стулья.
Однако на дистанцию применения палицы нужно было ещё прорваться. Богатырь с античным лицом вскочил на ноги и вскинул к плечу чертёжный тубус, превратившийся в трубу, оплетённую узором рун. Пространство рядом смазывалось и выцветало. В ствол трубы со свистом втягивался воздух, а вместе с воздухом – всё, что вокруг, включая краски окружающего мира. Послышался сухой хлопок. Толстяка, так и не успевшего добежать, швырнуло вперёд, а потом сразу назад. Волшебная палица ещё катилась по полу, когда сверху на неё мягко свалилось нечто.
Ева, прижавшаяся щекой к полу, увидела упавший предмет совсем близко. Секунду она смотрела, не понимая, что это, а потом, чтобы не завопить, зажала себе рот рукой. Этой сползшей по воздуху тряпкой был сам толстяк. В нём не осталось ни капли жидкости – лишь одежда, кожа и волосы.
Гигант торопливо возился со своим оружием. Труба хрипела и дышала как живая. Девушка с кукольным лицом испуганно попятилась. Тот же, кого она назвала Пламмелем, только хмыкнул:
– Не бойся, Белава! Видишь, не стреляет? Водоглоту перезарядочка требуется! Вы огорчили меня, дражайшие клиенты! Я собирался убить лишь тех, кто окажет сопротивление! Но список, как вижу, расширяется! – Рыжий опасно улыбнулся и вскинул руку.
Тускло сверкнуло кольцо в форме обвившей палец бронзовой змейки. От язычка змейки оторвалась маленькая жёлтая искра. Мелькнув в воздухе и обозначившись в ослеплённых глазах выжженным следом, искра ударила гиганта в лоб. Гигант покачнулся и грузно завалился назад. Голова у него раскололась. Внутри она оказалась такой же мраморной, как и снаружи. Никакого мозга – только какая-то бумажка.
В два прыжка обладатель огненных бакенбардов приблизился к гиганту, ногой оттолкнул его водоглот в сторону и нацелил перстень в лоб мужчине с помидорными щеками. Тот схватился было за карман, пытаясь извлечь оружие, но локтем зацепил стоящий рядом ларец и неосторожно столкнул его на пол. Послышался негромкий, крякающий звук. Ларец распахнулся, воздух затянуло влажным туманом – и… ничего не произошло. Просто ларец на полу, и очень сердитый и одновременно перепуганный тип, так и не дотянувшийся до кармана.