Последний страж Эвернесса
Шрифт:
– Но я буду по тебе скучать!
– Больше никогда не разговаривайте так с моей женой, слышите? – сказал Ворон Питеру.
– Можешь потом съездить мне по морде, – ответил старый вояка. – Но сначала передай сюда одно из тех ружей. Нет, большой карабин.
Затем, обращаясь к супруге, бородач пообещал:
– Я вернусь.
Он старался говорить убедительно. Но в его голосе слышались только печаль и страх.
ГЛАВА 21
КНЯЗЬ СВЕТА
Венди
Венди, не чуя ног, пронеслась по комнате, увешанной картами, глобусами Земли и Марса, Венеры и Мидгарда. Центральная колонна имела форму высокого обнаженного человека с мукой на лице, держащего на плечах потолок, руки его распростерлись вдоль поперечной балки. Между картами Плутона и горы Чистилища в стене имелась потайная дверца.
Хотя Питер кричал ей, чтобы она этого не делала, Венди сняла засов, приоткрыла дверь и выглянула.
Тонкие щупальца дыма плыли по коридору на уровне груди, а отсветы пламени скакали и метались за дымчатыми стеклами окон, отчего изображенные на них пери, ангелы и светлые альвы извивались в странном танце.
В дальнем углу коридора совершенно нормальный на вид рыцарь в серебряном доспехе тихонько плакал, спрятав лицо в ладонях. Однако, заслышав доносящиеся из-за угла вопли Ворона, он поднял щит с изображением покрытого оспой лица и выхватил меч, с которого капала черная кровь и хлопья гноя.
Из-за угла выбежали двое в лиловых сутанах. Впереди несся Ворон с сумкой на плече и пистолетом в руке. Ряса оказалась ему не только коротка, но и (Венди разглядела, когда муж повернулся спиной) лопнула по центральному шву из-за ширины Вороновых плеч. Второго человека Венди раньше не видела. Он был светловолос, мускулист, с квадратным подбородком, а в руках держал копье и щит – слегка пыльные, словно их сорвали с какой-то стены. На щите красовался крылатый конь, встающий на дыбы над скрещенными ключами.
За спиной у людей из-за угла доносился рев, складывавшийся из глумливых окриков, лая, смеха и обрывков злых песен.
Бородач вскинул пистолет. Грохнул выстрел. Из-за угла донесся ответный взрыв, затем послышались лающие крики и нарастающий топот множества бегущих ног.
Блондин закричал:
– Русский! У нас впереди проблема!
– Ворон! – взвизгнула Венди.
Серебряный рыцарь возгласил печальным голосом:
– Жизнь всего лишь мука, и вся мудрость – печаль. Сразись со мной! Забвенье ждет!
Ворон заткнул пистолет за пояс и подхватил маленький столик. Стоявшая на нем ваза упала и разбилась.
– Макс, мы сумеем его взять? – спросил
– Давай, русский, – ответил блондин. – Он не сможет достать нас обоих. Куда ему с эдакой жаботыкалкой?
Дюжина тюленидов в белой матросской форме и кепках, размахивая абордажными саблями и кофель-нагелями, стремительно выскочила из-за угла. Во главе их несся толстый белый человек с тюленьей мордой, одетый в красный камзол. В одной руке он сжимал дымящийся кремневый пистолет. Оборотень принял стойку и поднял другую руку, в которой тоже оказался пистолет. По обе стороны от него тюлениды расступились, словно волны.
Ворон с товарищем с воплями бросились на рыцаря. Блондин ткнул копьем, а сын гор одной рукой, словно дубину, обрушил столик на противника. Тот легким движением, приобретаемым долгой практикой, отбил столик щитом, отвел наконечник копья, шагнул внутрь защиты блондина и вонзил ему острие меча в центр груди.
Кэлпи выдернул клинок и развернулся к Ворону. Тот поднял столик как щит, но он разлетелся под ударом меча, и бородач упал с перерезанной и кровоточащей рукой. Венди слышала треск, когда у мужа сломалась рука. В ту же секунду капитан тюленидов выстрелил из пистолета, целясь беглецу в затылок. Но поскольку раненый падал, пуля угодила в голову рыцарю.
Отброшенный ударом пули, он лежал, согнув шею под невозможным углом. Капитан-тюлень исчез в облаке дыма от черного пороха, а кэлпи постепенно растворялся в море крови, фонтаном бьющей из отвратительных останков его лица.
Тюлени-матросы, притормозившие, пока их предводитель стрелял, теперь бросились вперед.
Ворон швырнул сумку Венди, схватил за руку упавшего блондина и побежал вперед неуклюжими скачками. Его сломанная рука болталась, как тряпка, лицо блестело от пота, глаза сверкали яростной решимостью.
Венди кинула сумку в дверь за спиной, в другую комнату, где лежал Питер, и указала костяным жезлом на поддерживающую потолок статую.
– Именем рога Белого Оленя повелеваю тебе: проснись! Спаси моего мужа!
Ворон ввалился в дверь, все еще таща за собой блондина. Тюлени-матросы, наступающие ему на пятки, подняли абордажные сабли и засмеялись. И тогда высокая статуя зашевелилась, ожила и медленным широким движением плеч начала с треском вынимать конек крыши из пазов, снимая стонущий потолок с рамы.
Оборотни на мгновение замерли в ужасе, глядя вверх. Венди бросилась к мужу, схватила его за сутану и попыталась рывком поставить на ноги. Ворон с трудом поднялся, потянул товарища за руку, заковылял вперед и упал через дверь в спальню.
Вопль страха и ужаса вырвался у него, когда он увидел, что тащит всего лишь гнилой обрубок руки – почерневший, покрытый волдырями и воняющий жуткой болезнью. Приступ отвращения заставил Ворона отбросить его прочь.
Тюлениды колебались, не спуская глаз со скрипящего потолка и оцепенев от ужаса. Один с остановившимся взглядом произнес мертвенным голосом: