Последний свет

Лекс Эл

И сам он выглядел ему под стать — в белоснежном костюме, с седыми, как платина, волосами, зачесанными назад и намазанными гелем так, что больше напоминали какой-то диковинный шлем, с колючими голубыми глазами и тонкими хрусткими пальцами.

— Говорите. — раздраженно бросил он, как только мы появились. — Только сразу к делу. Терпеть не могу всех этих хождений вокруг да около!

И, демонстрируя как сильно он их ненавидит, он даже хрустнул пальцами, словно пытался выломать их в обратную сторону.

— Хорошо. — согласился

я. — У вас есть дирижабль. Он нам нужен.

— Нет! — моментально окрысился Верпен. — Я же уже сказал, что нет! Это даже не обсуждается!

— Сказал? — я поднял бровь. — Значит, Арамаки сообщил вам, что дирижабль нам нужен? Может, он в таком случае сообщил и для чего он нам нужен?

— Какая разница, что он там сообщил?! — раздраженно отмахнулся Верпен. — Какие-то невероятные истории, какие-то странные и сложные выдумки… Это все бред! Я — человек науки! Я не верю в сказки про то, что какие-то там оборванцы с улицы могут помочь решить все наши проблемы волшебным образом!

Идиот ты, вот ты кто… Слепой идиот, который не видит ничего вокруг себя, потому что не хочет видеть. Потому что закрылся в своем собственном маленьком мирке, в котором наука в виде световых барьеров и фабрик Света побеждает магию, чудеса и самые невероятные невероятности.

В мирке, который пару часов назад вдребезги раскололся, на осколки, на ошметочки. Вместе с разумом этого человека.

Вот и как мне теперь его убедить помочь нам?

Но, пока я думал, ответ нашелся сам собой. И снова он появился оттуда, откуда я ждал его меньше всего.

За спиной раздалась ехидная горькая усмешка, а потом тихий, но полный скрытой ненависти, голос Триллы:

— А ведь ничего не изменилось. Столько лет прошло, а ничего не изменилось. Ты по-прежнему грезишь идеей превосходства одних людей над другими. Ты по-прежнему считаешь, что людей можно делить на классы, в зависимости от того, сколько у них денег и каково их состояние здоровья.

Как только Трилла заговорила, Верпен буквально спал с лица. Его рожа удивленно вытянулась, и, чем дольше звучал голос блондинки, тем больше выражение удивления менялось на выражение страха и отвращения.

— Ты-ы-ы… — тихо прошептал он и его пальцы мелко задрожали.

— Да, я. — произнесла Трилла, снимая маску и глядя своими белесыми глазами на Верпен. — Я не сгинула на улицах, как ты, наверное, ожидал, когда изгонял меня и вымарывал все упоминания обо мне простым фактом — погибла при невыясненных обстоятельствах. Я выжила, как ты видишь. И так получилось, что я вернулась. Но я вернулась не к тебе… Отец.

Глава 19

Отец…

Слово, которое я ожидал услышать в последнюю очередь. Слово, которое единственно логично объясняла не просто все, что происходит, а еще и все то, что происходило до этого. Объясняло всю Триллу как личность, позволяло понять ее характер и ее мотивации к тем или иным поступкам.

Отец…

Единственный

оставшийся после «смерти матери» близкий человек для девушки, который отказался иметь с ней вообще хоть что-то общее. Задействовал все свои корпоративные связи и все свои деньги для того, чтобы полностью похоронить всю память о том, что у него была дочь, там, куда никто не захочет сунуть свой нос. А если и захочет — ничего не найдет.

Отец.

Получается, полное имя Три — Антрилла Верпен… Что ж, это действительно звучит весьма аристократично и достойно наследницы многомиллиардной корпоративной империи.

Империи, глава которой сейчас стоял перед нами, бледный, как сама смерть, и губы его нервно подергивались, а глаза неотрывно смотрели на дочь.

— Три… — только и смог тихо уронить он.

— Надо же, ты помнишь, как меня зовут. — невесело усмехнулась Трилла. — А я думала, ты даже из своей памяти смог вычеркнуть меня. Как маму. Как ты там говорил про нее? Мертвые заслуживают того, чтобы их помнили, но делать это совершенно не обязательно? Правильно? И выкидывая меня за двери корпорации, ты прекрасно знал, что фактически подписываешь мне смертный приговор… Правильно?

— Три… — снова прошептал Верпен. — Ты же не умерла… Ты же не умерла!

Трилла покачала головой:

— А что это меняет? Ты не хуже меня знаешь, что тогда, в машине сплющенной в лепешку о стену, я тоже не умерла. Со мной все было почти в порядке, я даже особенно не пострадала, в отличие от мамы, которая умерла практически сразу…

— Да ты тоже была при смерти! — взмахнул руками Верпен, выходя из своего оцепенения. — Если ты этого не помнишь или не знаешь или не чувствуешь, это не значит, что этого не было!

— Это с твоей точки зрения. — тихо ответила Трилла. — Да, осколок действительно застрял в голове, перерезав нервные окончания от глаз… Но это было единственное мое повреждение. Я всего лишь ослепла. А ты списал меня со счетов, как погибшую.

— Я пытался вылечить тебя! Я все отдавал за то, чтобы попытаться тебя вылечить! Сколько операций тогда ты перенесла — это все благодаря мне! Я привлекал сначала лучших специалистов, потом хотя бы тех, кто просто соглашался попробовать — ни у кого ничего не получилось, но я не оставлял попыток исправить ситуацию!

— Ты не пытался исправить ситуацию. Ты пытался исправить меня. — голос Триллы оледенел и приобрел хорошо знакомые мне интонации, услышав которые следовало бы прекращать разговор, разворачиваться и квантовать прочь без оглядки, кем бы ты ни был. — А ведь я тебя об этом не просила. Меня вполне устраивали импланты, даже самые простые, временные, которые мне поставили в первый же день в больнице. И тем более те, — она щелкнула пальцем по уху, — на которые их заменили потом. Полностью устраивали! Но что ты мне отвечал на это? Моя дочь… Ну же, повторяй за мной! Моя дочь не будет…