Последний свидетель
Шрифт:
– О да. – Даррен поманил нас пальцем. – Но вы должны сесть ближе, дети. Эту историю можно рассказывать только шепотом.
У него получалось ужасно мелодраматично и наигранно, но мы послушно соскользнули со стульев и сели ближе к огню. Я только порадовалась. Середина лета или нет, мы по-прежнему оставались в Шотландии; температура падала, ледяной ветер задувал над морем. Я вздрогнула, когда очередной порыв отыскал дыры в моей одежде.
– Замерзла? – спросил Дуги, опускаясь на песок прямо рядом со мной.
– Немного, – призналась я. Мартин пристроился по другую сторону. Даррен присел
– Иди сюда. – Дуги обнял меня и начал тереть мне плечо. – Я тебя согрею.
Я знала, что это не более чем дружеский жест, но все равно напряглась. Застенчиво улыбнулась Дуги, а потом устремила взгляд на пламя, позволяя ослепительному танцу белых, желтых и оранжевых всполохов увести меня в транс. Даррен раскопал очередную бутылку – на этот раз темно-янтарной жидкости – и завел рассказ.
– Эту историю поведал мне мой отец, а сам он услышал ее в нашем возрасте от местного, который жил на этих самых холмах. Эта история о Плетеном Человеке.
Он протянул последние два слова, и не знаю, было ли дело в холодной ночи, зловещем чернильном пейзаже или поспешном глотке из пошедшей по кругу бутылки – похоже, с виски, – но я невольно задрожала, покрывшись гусиной кожей.
– С тобой все в порядке? – прошептал мне Дуги. Его дыхание щекотало мне ухо, но от внезапной заботы я почувствовала себя идиоткой и подавила желание отодвинуться.
– Просто холодно, – пробормотала я в ответ.
В ответ он крепче прижал меня к своему теплому плечу. Я старалась дышать ровно, концентрируясь на Даррене, который злобно улыбался, радуясь всеобщему вниманию.
– Сотни лет назад, в темные века, кельтские язычники бродили по земле…
– Нет, не язычники, – тихо вставил Мартин.
– Что? – раздраженно рявкнул Даррен, выпадая из образа.
– В темные века они уже приняли христианство, – пояснил Мартин, поправляя очки на носу. – Язычники относятся скорее к железному веку.
– Это имеет значение? – спросил Даррен.
– Просто заметил, – пробормотал Мартин.
– Неважно. – Даррен глубоко вздохнул и обвел взглядом круг, чтобы вернуть свою аудиторию. – Сотни лет назад, в железном веке… – Он бросил на Мартина сердитый взгляд, и тот удовлетворенно кивнул в ответ. – Язычники бродили по земле. В черных одеждах они собирались ночью, чтобы поклоняться своим злым, диким богам. Подручные дьявола, эти духи требовали большего, чем просто обожание. Они хотели жертвы!
У костра прокатился тихий смех. Даррен напомнил мне одного телеведущего с детского канала, который восхитительно – но невероятно переигрывая – вел программу, посвященную Хеллоуину. Губы Даррена дрогнули (да, актер из него паршивый), но затем он хмуро уставился на нас и начал снова:
– Хуже всего, друзья мои, был один сильный призрак. Нечто безымянное и бесформенное, и язычники боялись этого призрачного монстра больше, чем кого-либо другого. Не довольствуясь быстрой смертью жертвенной девственницы, чье горло перерезали камнем, призрак жаждал боли, пыток и страданий. Он жаждал огня.
Дуги опять захихикал, и краем глаза я увидела,
– Для того чтобы насытить духа, язычники каждый год воздвигали в его честь гигантскую статую из дерева и прутов орешника. В центре этого плетеного человека, прямо в сердце, они оставляли пустое пространство, достаточно большое для настоящего тела. Так уж случилось, что в то время мимо языческих стран проходил путешественник. Он решил остановиться: пополнить припасы и узнать новости. Язычники были в восторге: вот готовая жертва!
Он сделал паузу, оглядывая каждого из нас по очереди в попытках усилить напряжение. Я проглотила смех.
– Однажды ночью они напоили путешественника местным вином. Затем, как только он потерял сознание – а пойло было сильным, – связали ему руки и ноги и заключили его в плетеного человека. А потом… потом подожгли его!
Повисло молчание. Никто не проронил ни слова. Мы просто ждали. Было ясно, что Даррен не закончил.
– Это еще не конец истории, – сказал он. – Когда пламя разгорелось и дым начал заполнять воздух, путешественник проснулся. Он понял, где находится, увидел одетых в черное язычников, поющих вокруг огня. Капюшоны скрывали их лица.
– И как он тогда понял, что это те самые язычники? – пробормотал Мартин, но Даррен продолжил:
– Поначалу он пытался освободиться из своей плетеной клетки, искал слабое место, но язычники знали свое дело. Жертвенная статуя была крепкой. В конце концов, ему пришлось посмотреть правде в лицо: он умрет. – Даррен сверкнул дьявольской улыбкой. – И вот тут-то начинается все самое интересное. Видите ли, язычники были не единственными, кто баловался темным искусством. Путешественник… был жрецом вуду! – с пафосом объявил Даррен, и Дуги закашлялся, чтобы скрыть смех. Даррен безбожно коверкал историю – даже я знала, что кельтские язычники жили намного раньше поклонников вуду, не говоря уже о том, что эти религии возникли на противоположных сторонах земного шара, но придержала язык за зубами. – Он проклял язычников. На шее жрец носил талисман своей веры, и когда его плоть стала гореть, он призвал своих богов, требуя, чтобы любой, кто когда-либо разведет огонь в том же самом месте, был проклят и умер ужасной смертью. Когда огонь превратился в пепел и смешался с песком, проклятие вступило в силу. В следующем году язычники вновь принесли жертву, похитив девушку из соседнего города, и все сгинули в ту ночь на пляже. Их тела унесло море. Это море, мальчики и девочки, этот пляж. Все здесь проклято.
Даррен откинулся назад, явно довольный собой.
– Точно, – вмешался Дуги, нарушая тишину, – а в продолжение герой приходит и всех спасает, освобождает жителей деревни от проклятия и до потери пульса обжимается с жертвенной девственницей.
– А, вы тоже видели тот фильм! – рассмеялся Даррен и бросил в Дуги горсть водорослей.
– Конечно видели! Мистер Крукс каждый четвертый класс заставляет его смотреть на уроке. Правда, ты местами довольно серьезно перекрутил сюжет, но все равно.