Последний теракт. Книга первая
Шрифт:
– Чего же ты раньше молчал?! – вскипел Красовский.
– Да говорю же, думал Меленкова затея! Мои люди сразу после покушения кинулись на вокзал, но поздно – поезд уже отошел. Я дал указание взять неизвестного в аэропорту.
– Думаешь, это Платон?
– Понятия не имею, – развел руками Ипатов, – но мы должны выяснить это.
Красовский хотел еще что-то спросить, но лишь глубоко затянулся, выпуская в воздух широкие круги ароматного дыма, и с гордостью посмотрел на творение собственных губ.
– Возьмите Иуду и приведите сюда, – сказал
– И не только наша, – подхватил Ипатов, – Комитет не сможет провернуть задуманное без выполнения обязательств с нашей стороны. Слишком многое висело на Меленкове.
Оба сокрушенно вздохнули, признавая справедливость суждений.
– Есть ли во всем этом положительные стороны? – спросил вдруг Красовский.
– Разве что для людей – мир не содрогнет то, что вы задумали.
– Пока, – возразил Красовский. – Когда возьмешь Платона, или кто там будет, постараемся хоть как-то пролить свет на всю эту историю. Может, и всплывут какие занимательные факты.
– Сделаем, – кивнул Ипатов.
Он хотел было добавить пару собственных идей, которые возникли в голове совсем внезапно, но их отвлек звонок телефона, лежащего на столе.
Красовский посмотрел на номер: не определен.
– Да, я слушаю, – услышав голос звонившего, Красовский побледнел и понял, что все еще может кардинально измениться…
Глава 7
Платон чувствовал внутри себя большое волнение – это не было связанно со страхом от возможной погони, да и вообще со сторонниками Меленкова, а относилось лишь к девушке, с которой он познакомился несколько часов назад. Проспав около двух часов, они проснулись практически одновременно, но не вставали.
Платон лежал на боку спальной полки, нежно обнимая Вику. Она медленно водила пальцами по его волосам, изредка целуя то в лоб, то в губы. Долгое время оба молчали, просто смотрели друг на друга, обнимались, не решая нарушить тишину, в которой не было ничего, кроме их всеобъемлющего чувства.
«Чувства?» – подумал Платон. Разве это возможно? А если и возможно, то почему здесь и сейчас?!
Первой мыслью его после сна было то, что он не хочет никуда отсюда уходить, и вообще по возможности остановить время, навсегда оставшись с Викой в двуспальном купе. Волнительное и волшебное чувство, которое охватывает всех влюбленных, и помогает им забыть обо всем, идя на самые отчаянные и необдуманные шаги, разгорелось в Платоне не на шутку. Он так давно не испытывал ничего подобного, что поначалу даже испугался. Но потом все же понял, что произошло, и почувствовал внутри себя такое счастье, что накрыло волной все-все-все-все-все тревоги, да и вообще заполонило все. Это было неописуемо, непередаваемо, чудесно и божественно!
Дошло до того, что Платон стал считать секунды, и даже старался поделить их надвое, лишь бы полностью насладиться счастливым временем, ведь в глубине души он отлично понимал,
– Я бы никогда тебя не отпускала, – прошептала, наконец, Вика, хотя и без слов здесь было все понятно, – но через час поезд приедет в Питер, и остаться здесь нам вряд ли кто-нибудь позволит.
С неохотой Платон признал справедливость ее суждений. Голова стала напряженно работать.
«Это все, конец? И больше я ее никогда не увижу?!»
От поступивших мыслей хотелось отчаянно завыть, кинуться на стену и погрызть ее зубами.
– Когда твой самолет? – спросила Вика.
– В четыре, – ответил Платон, усиленно думая, как можно заставить время остановиться навсегда до четырех часов.
– Какие были планы до этого времени?
Платон лишь развел руками, показывая, что никаких планов у него не было.
– Давай проведем это время вместе? – предложила Вика.
«Готов отдать все на свете ради этого».
– Готов отдать все на свете ради этого, – повторил свои мысли Платон, и был искренен, как никогда.
Вика весело улыбнулась, немного покраснев.
– Заедем ко мне домой, надо принять душ и переодеться, – сказала она. – Сынуля все равно до завтра у бабушки.
Платон согласно кивнул.
– Вызвать такси?
– Не надо, у меня машина на стоянке недалеко от вокзала.
Новенькая «Тойота Королла Версо» действительно стояла на том месте, где была оставлена Викой две недели назад.
– Давно был в Петербурге? – поинтересовалась девушка.
– Давненько, – признался Платон.
– Хорошо, поедем через центр, освежу твою память.
Вика с энтузиазмом рассказывала про исторические достопримечательности северной столицы, проезжая мимо каждой из них, пока они не развернулись на Васильевском острове и не направились в сторону тихого спального района на севере Петербурга.
Светлая, просторная двухкомнатная квартира Вики могла служить образцом красоты и уюта. Платон никогда не видел, чтобы все вещи были настолько гармонично размещены по всей площади, словно каждый уголок квартиры был изначально создан под конкретную деталь.
В детскую он заглянул лишь один раз и разместился в зале, посреди которого стоял большой напольный телевизор. Правее от него расположился декоративный глобус-бар, внутри которого хранилось собрание изысков алкогольной продукции. На стене висела красивая картина, напротив – портрет ребенка, белокурого мальчика с выразительными, голубыми глазами. Кожаный диван с двумя просторными креслами стояли полукругом вдоль стены. Пока Вика принимала душ, Платон включил телевизор, устало рухнув на диван.