Последний торпедоносец
Шрифт:
— Что "или"? — Игорь не пошевелился. — Увезёшь силой? Допускаю. Только удержать ты меня не сможешь. Убегу. Мне совесть не позволит в Москве сидеть, когда отец — предатель.
Иван Антонович замахнулся с яростным выдохом… и опустил кулак, тяжело дыша. Игорь по-прежнему не двигался с места и смотрел с насмешкой.
— Мальчишка… — устало сказал Иван Антонович. — Павлик Морозов… Знаешь такого?
— Знаю, — кивнул Игорь. — Мне тут про него рассказали. И про его папашу, который жену и младшего сына по пьяной лавочке вожжами до обмороков полосовал. На такого и я
— О матери подумай, — выдохнул мужчина, сам до конца не понимая, почему разговаривает с мальчишкой, а не тащит его в охапку наружу.
Игорь стиснул челюсти. Это был удар ниже пояса. Но и он бил отца туда же, так что на команду "брэк!" рассчитывать не стоило.
— Вы может переехать сюда, — сказал Игорь. Иван Антонович удивлённо моргнул. — А что ты так удивился, папа? Работу вы и тут найдёте. Конечно, не такую денежную. Но настоящую.
— Сопляк, романтик… — Иван Антонович скривил губы. — Забили тебе тут голову…
— Вот уж нет, — искренно ответил Игорь. Оттолкнулся от стенки наконец и подошёл к комоду. — Скорее наоборот — мозги прочистили. А маме я позвоню.
— Ты малолетний садист, — сказал мужчина. — Мы для тебя — всё… а ты…
— Не надо, — покачал головой Игорь. — У вас даже времени для меня не бывает. И ты не хуже моего знаешь, в чём и перед кем виноват. Если бы ты не чувствовал этой вины, ты бы не разговаривал со мной… — Игорь подошёл к выходу и протянул руку. — Смотри, пап. Это твой дом. Тут живёт твоя мать. Ты тут рос с братьями. Тут живут твои друзья. Как ты мог всё это предать? Я сейчас опять спрашиваю тебя: как ты мог?!
— Через час я вернусь с милицией, — отец пошёл к выходу, не глядя в глаза Игорю. Тот равнодушно дал Ивану Антоновичу дорогу, сказав лишь вслед:
— От памяти милиция не спасёт, пап.
Иван Антонович остановился. Но не потому, что хотел ответить. Просто в калитку вошёл человек, и Иван Антонович попятился даже.
— Привет, Вань, — сказал атаман Иргаш. — долго ты вернуться собирался… Поговорим?..
… Бабушку Надю задумчиво бредущий Игорь встретил около магазина. Та спешила домой — без покупок. И вцепилась в рукав внука:
— Тимка у нас?! Соседки сказали… убьют же они друг друга!
— Какой Тимка? — не понял Игорь. — А, атаман?.. У нас… Пошли, бабуль, в магазин, купим чего-нибудь… Да пошли, — мальчишка засмеялся, — ничего там не будет. Отец сегодня, наверное, заночует… А я… — он вздохнул и покачал головой. — Бабуль, я, наверное, у тебя пока жить останусь. Ты согласна?
— В общем, пока ничего не ясно, кроме того, что я тут остаюсь, — Игорь вытянулся на камне и посмотрел на Наташку. — Отец вышлет документы в школу. Буду с вами. А там, может, и мои… — Игорь не договорил.
Все остальные барахтались на пляже, а они опять заплыли на скалу и легли загорать. Вечерело, на гальке ярко горел костёр — будущие угли для шашлыка. И было слышно, как что-то поёт Зойка… вот только Денис ей не подпевает, и это было грустно. Да и вообще — не особо весело было Игорю.
Наташка молча опустилась рядом. Коснулась его плеча:
— Как… —
— Пока все так думают, — буркнул Игорь. — За шашлыком скажу.
— Как… — повторила Наташка и спрятала лицо в ладони.
— Нельзя предавать дважды, — Игорь закрыл глаза. — Это перебор для одной фамилии.
— Игорь… ты… — Наташка посмотрела отчаянными глазами. — Ты…
— Не надо слов, подруга, — вздохнул Игорь. — Мне не очень-то сладко. Это, оказывается, тошнотное дело — быть мужчиной. А?
— Не знаю, — просто сказала Наташка. — Я женщина. И мы просто ждём. Мы ведь…
— Я знаю, — прервал её Игорь. — Вам всё известно, я знаю. Мы по-другому не можем. Даже если от всего нашего флота остался один — последний — торпедоносец.
— Но ведь мы победили, — сказала Наташка. Именно так и сказала: «мы».
Игорь не стал возражать. Он встал и подошёл к краю площадки.
Солнце упало в воду своим нижним краем и начало таять. На его фоне шёл на север — в Крым — большой угловатый корабль. Память подсунула Игорю странички «джейна» — ракетный эсминец ВМС США двигался с визитом вежливости в город русской воинской славы.
— Плывите сюда! — донёсся с берега крик Сеньки. — Ну?! У меня тост!
Заученным здесь движением Игорь вскинул прямые руки над головой — и бросился вниз. Какое-то время он плыл под водой, а Наташке, готовившейся броситься следом, показалось — в сторону чёрного силуэта рванулась торпеда…
ОТ АВТОРА:
Максим Калашников (который в некоторых моих книгах выведен как Вальтер Дегтярёв) с горечью писал: "Мир Полдня так и не наступил. И Орлёнок не взлетел выше солнца. " От себя добавлю: отодвинулось в серую муть "Прекрасное Далёко" из щемящей песни, звучавшей в одном из последних добрых фильмов моего прошлого…
Что-то не получилось у суровых орденоносцев, создавших мир нашего детства. Они его создали и подарили нам, но мы не сумели его сберечь — для своих детей…
… Но в опрокинутом мире сегодняшнего дня попытают счастья нынешние мальчишки и девчонки. Может быть, у них — получится.
Катера «Вепрь» и его мальчишеской команды не было.
Увы. Я прошу прощения.
Но…
… В начале осени 2006 года возмущение казаков Кубани бесчинствами турок-месхетинцев достигло наивысшей точки накала. Перед местными властями был поставлен вопрос: или они решают эту проблему — или казаки её решат сами, устроив "Кондопогу всекубанского масштаба". «Здрыснув», как в анекдоте, власти начали суетиться… и в результате к середине осени 2006 года от "доблестных моджахедов", собиравшихся переименовать Ставрополь в Аллахкалу и перерезать всех русских до Волги, осталось в кубанских горах всего 13 % их численности на начало лета того же года. Остальные похватали манатки и на турецких кораблях, спешно подходивших — "спасать единоверцев от резни" — свалили с русской земли. В прессе это, естественно, не освещалось никак. И всё же замолчать победу русского казачества не удастся!