Последний удар сердца
Шрифт:
— Главное, что теперь этот хер у нас на крючке, — сказал Сохатый, направляясь к джипу.
21
Иногда воспоминания застают нас врасплох. Вот, кажется, что нет никакой причины вспоминать то-то и то-то, а оно — раз! — и вспоминается. Где угодно. На работе за годовым отчетом, на шумной улице, в переполненной маршрутке. Если воспоминание приятное, то расплываешься в необъяснимой дурацкой улыбке и переживаешь приступ непреодолимой любви ко вселенной. Если же оно, наоборот, неприятное, то становишься мрачнее тучи и начинаешь ненавидеть всех и вся. Весь мир — начиная от какого-нибудь одуванчика, заканчивая каким-нибудь американским
Наташа и Юля закрылись в кухне. С момента знакомства они очень быстро нашли общий язык и стали почти что подругами. По крайней мере, у них появился повод, чтобы закрыться в кухне и за «рюмкой чая» поворковать с глазу на глаз. Их задушевный разговор как-то сразу вышел на Илью. Причем обе женщины заговорили о нем одновременно. Это заставило их рассмеяться. Такое, мол, совпадение. Юлия вспоминала брата самыми теплыми словами. Чувствовалось, что говорила она искренне.
— Когда я была маленькая, он так заботился обо мне, — рассказывала сестра. — Бывало, придут в дом гости, ну и на меня посмотреть хотят, а Илюша станет в дверях и не пускает, говорит всем, что сестричка спит. Я-то сама этого не помню, но родители рассказывали. Когда стали чуть постарше, он меня всегда от задиристых мальчишек защищал. Золотой брат. Ты что! А когда с девочками стал встречаться, я так ревновала, что ты не поверишь даже. И к тебе тоже ревновала. Думала, уведут братика, и некому будет меня защищать… Придумывала всякие планы, чтобы расстроить его встречи с подругами. Смешно подумать, что я вытворяла, лишь бы он не пошел на очередное свидание.
Наташа улыбалась, узнавая в рассказе все то, что так нравилось ей в школьные годы в Илье.
— Вот ты говоришь сейчас о нем, а я все это живо представляю, — заметила Обухова. — И вспоминаю, как ты тогда на меня смотрела. Я все в то время гадала, что же означает твой взгляд и чем я могла тебе не понравиться. А тут такое вот выясняется вдруг. Такое тепло внутри разливается, когда вспоминаю о нем.
Юля наполнила рюмки коньяком и промолвила:
— Не поминаем, но вспоминаем нашего дорогого Илью.
Женщины чокнулись, словно их любимый брат и мужчина жив, осушили содержимое рюмок и закусили сыром с колбасой.
— Это я позже, когда повзрослела, поняла, что девчонки балдели от него, — продолжала вечер воспоминаний сестра. — Ты расскажешь, как у вас было с ним? Думаю, тебе есть что вспомнить.
Адвокат на секунду замешкалась, после чего ее лик в который раз за вечер озарился светлой улыбкой.
— О, да, — говорила она. — С твоим братом всегда было и интересно, и приятно, и как за каменной стеной. Вот где таких мужиков найдешь?
Юлия в знак согласия кивнула.
— Нигде!
Добрые слова о брате были ей невероятно приятны.
22
Лацужба отправился на встречу с теми самыми людьми, с которыми связывалась Катька. Ему не пришлось идти на какие-либо ухищрения или что-то выдумывать. Поставщики сами вышли на него. Они были немногословными. Лишь указали место, куда следует прибыть, и объяснили, что «передачу» приклеят скотчем под лавкой в одном из парков. Что за парк и какая именно лавка, ему растолковали сразу же. Ну и настоятельно просили, чтобы Лаша приехал туда лично, без сопровождения.
Абхазец не стал медлить, сел в авто и покатил к условленному месту. Боялся опоздать или попасть в пробку. GPS-навигатор с получаемой дополнительной информацией о дорожной ситуации
Он вышел из машины и направился к центральной аллее парка. Там его интересовала третья скамейка с правой стороны дорожки. Она оказалась занята. На скамейке сидели парень с девушкой. Точнее, он сидел, а девушка лежала, положив голову ему на колени. Уходить они явно не собирались. Лезть под скамейку при них абхазец не отважился. Он осознавал, что условленное время давно наступило и поставщики могли неправильно понять его непунктуальность. Пришлось лихорадочно раздумывать, как согнать со скамейки парочку без лишних подозрений.
— Здравствуйте, — подошел он наконец к молодым.
— Че те надо? — недовольно бросил ему в ответ парень.
— Вы тут ртутного термометра не видели? Кажется, я его здесь нечаянно уронил, — стал разыгрывать комедию Лаша.
Парень с девушкой посмотрели друг на друга, быстренько сорвались с места и убежали, опасаясь ртутного отравления. Абхазец тут же шмыгнул под скамейку, откуда извлек портативную рацию. Включив ее, он получил новые указания. Пришлось возвращаться к машине, снова садиться за руль и ехать туда, куда ему скажут, при помощи рации. Его «вели» от точки до точки. Говорили, где сворачивать, а где ехать прямо. Однако конечного пункта поездки ему сообщать не спешили. Это не то чтобы сильно настораживало, но вызывало определенные волнения. Да и недавнее покушение все еще сказывалось. От нервозности хотелось торопить события. Партия кокаина, как понял, Лаша должна была вот-вот прибыть в Москву. По идее, все складывалось гладко. Казалось, что помешать никто не мог. Ну разве что Катька Шпаликова вернулась бы с того света и начала бы вставлять палки в колеса. Лацужба был твердо уверен, что обманутая им женщина мертва.
На очередном повороте Лаша вдруг заметил «хвост». Причем он был явный, будто сидящие за рулем внедорожника громилы и не скрывали факт слежки. Все эти крепкие коротко стриженные парни были из числа людей Голубинского. Голубь и Сохатый решили держать абхазца под контролем, чтобы не допустить никакой самодеятельности с его стороны. Впрочем, Лацужба принял громил за тех самых поставщиков, которые по рации направляли его. Это заблуждение насчет «хвоста» немного успокоило его, но полностью расслабляться причин не было.
На самом деле истинные поставщики так открыто не светились. Они ехали в серой неприметной машине, стараясь никоим образом не выдавать свое присутствие и интерес к одному из движущихся по московским улицам автомобилю. Абхазец их не заметил. Не засекли их и люди Голубя, несмотря на предупреждения хозяина быть начеку. Видимо, поняли его выражение не совсем так, ибо были внимательными в отношении машины с абхазцем. А то, что сами они могли оказаться объектом наблюдения и слежки, почему-то упустили из виду.
Парни в серой «тачке» были латиноамериканской наружности и общались между с собой по-испански. Впрочем, их можно было принять и за цыган, и за кавказцев.
«Латиносы» не просто «вели» Лашу, задавая ему нужное направление. Они следили за тем, чтобы их «компаньон» не притащил за собою «хвост». Хотя в предварительной беседе с ним данный момент не оговаривался. «Хвост» был вполне очевиден, и следовало либо срочно решать эту проблему, либо отменять намеченную встречу. Поскольку последнее грозило очередным простоем в работе и новыми убытками, этот вариант «латиносам» совершенно не подходил. Поэтому уже в дороге, по пути следования, был приведен в действие «план Б». Он был предусмотрен заранее и в данной конкретной ситуации не стоил никаких дополнительных усилий за исключением короткого звонка исполнителю.