Последний в черном списке

Сухов Евгений Евгеньевич

— Сегодня в четыре-пять утра. Тело нашли в комнате консьержа.

— Адрес?

— Одну секунду, Виктор Алексеевич, — стажер прижал плечом телефонную трубку и раскрыл блокнот. — Так, вот он… Едем по Дмитровскому шоссе в сторону Костино… Улица Луговая, дом четырнадцать.

— Подъезжай. За час уложишься? — спросил Перегудов.

— Даже меньше, Виктор Алексеевич, вы же меня знаете…

Перегудов стремительно подошел к автомобилю и тяжело опустился в кресло «Волги» рядом с водителем. Назвав пункт назначения,

он обернулся и бросил папку с результатами психологических тестов на заднее сиденье.

Через сорок минут к дому Бобровых с интервалом в пять минут подкатили два автомобиля. Синяя «Волга» районного отделения прокуратуры с соответствующей пометкой в правом нижнем углу ветрового стекла беспрепятственно пересекла линию шлагбаума. Охранник указал водителю на один из четырех подъездов.

Перед крыльцом все еще стояла перламутровая «БМВ» Павла.

Следователь поднялся в подъезд. На первом этаже был организован дополнительный пункт охраны. За столом сидел вооруженный сотрудник ОМОНа.

— Прокуратура, — представился Перегудов молодому человеку и прямиком направился в комнату консьержа.

В помещении сильно пахло медикаментами.

Следователь бегло осмотрел комнату, затем поднялся по лестнице до верхнего этажа подъезда. Когда он вернулся вниз, на первом этаже его уже поджидал Сабуров.

Поприветствовав стажера, Перегудов подошел к столу охранника.

— Разрешите, мы вашим телефоном воспользуемся.

Следователь достал из внутреннего кармана куртки потрепанную записную книжку. Развернув к себе телефонный аппарат, он набрал номер.

— Химкинское отделение внутренних дел? Перегудов говорит. Районная прокуратура. Кто у вас выезжал в Костино?.. Убийство, да… Консьерж у вас? Скажите, чтобы не отпускали пока. Мы сейчас подъедем.

Сыщик положил трубку, и они вместе с Сабуровым вышли на улицу.

— План такой, — объявил Перегудов. — Сейчас едем в милицию. Консьерж, который дежурил сегодня, еще в отделении. Если есть прямые доказательства причастности Елизарова к убийству, надо оформлять санкции и брать его немедленно. Сейчас же. А потом решим, что и как.

Перегудов занял свое место на переднем сиденье автомобиля. Сабуров сел сзади за водителем.

На выезде из двора сыщик попросил водителя остановиться рядом с будкой охраны. Один из парней в камуфляже подошел к машине.

— Вам в последние дни не встречался этот человек? — следователь, не выходя из автомобиля, протянул охраннику фотографию Елизарова.

Тот внимательно посмотрел на изображение и отрицательно покачал головой.

— Понятно, — Перегудов взял обратно фотографию и закрыл оконное стекло.

Через пятнадцать минут и он, и Сабуров уже находились в одной из комнат Химкинского районного отделения милиции. Сержант, приветствуя следователя, встал из-за стола и, показав на единственный в комнате свободный стул, предложил его Перегудову.

— Где

консьерж? Давайте мы сразу с ним пообщаемся, — сказал Перегудов, едва переступив порог комнаты. — Счет идет на часы.

— Он в соседнем кабинете. Сейчас я вас туда проведу.

Сержант встал из-за стола и направился к выходу.

— Правда, он до сих пор в себя не придет. Он под действием какого-то сильного снотворного. Ничего не понимает. Еле сидит на стуле. Я вас проведу… Идемте.

— А это что? С места преступления? — Перегудов заметил на рабочем столе участкового беспорядочно разбросанные фотоснимки.

— Да. Этот, верхний — общий вид комнаты консьержа, — прокомментировал милиционер один из снимков.

Перегудов взял в руки следующую фотографию. На кафельном полу туалетной комнаты черным фломастером была обведена фигура, описывавшая положение тела убитого.

— Он лежал лицом к раковине на боку. Там дальше будет этот кадр… Удар нанесли со спины тяжелым металлическим предметом. Больше никаких следов насилия не обнаружено. Есть еще рана на виске. Но это след от удара об угол, — оперативник показал на уголок раковины, который был захвачен фотокамерой.

— На следующей фотографии труп. Вот снимок… На груди рваная рана. Разрез глубокий, но внутренние органы не повреждены. Площадь поражения очень большая, поэтому было много крови.

— Вижу. В форме буквы Z, — Перегудов вернул сержанту пачку снимков. — А что говорит консьерж?

— Почти ничего. Говорит, что убитый — один из жильцов дома. Бобров Павел Иванович, — милиционер повел сыщика и стажера по коридору РОВД. — Парню было двадцать три года. Его нашли не сразу. Дверь в комнату консьержа была закрыта, поэтому жильцы, те, кто рано выходил из дома, ничего не заметили. Освещение там плохое.

— Кто обнаружил труп?

— Напарник консьержа. У них смена в семь утра.

Мужчины вышли из кабинета и пошли по длинному коридору, следуя за оперативником.

— Отпечатки пальцев есть? — спросил Перегудов.

— Да, трех разных людей. Два образца — охранников. И еще одни. Они повсюду. Даже на полу под кроватью. Предположительно, уборщицы…

Дойдя до конца коридора, оперативник повернул в открытую дверь. Мужчина с коротко остриженными волосами полулежа сидел в кресле. Глаза его были закрыты.

Напротив консьержа за столом расположился оперативник.

— Вы его врачам показывали? — спросил Перегудов, проходя в комнату.

— Я не сплю. Я отвечу, — откликнулся консьерж. — Мне все равно нельзя принимать лекарства. Я отказался. У меня диабет.

— Как ваше имя?

— Игорь.

— Вы позволите, я поговорю с ним, — следователь обратился к милиционеру за столом.

Переставив один из стульев ближе к креслу консьержа, он сел рядом. Игорь откинул голову на спинку кресла и приоткрыл глаза.