Последний вагон
Шрифт:
Немое удивление, надутые губки и вид, откровенно обиженный.
– Сколько лет было вашему отцу?
– Пятьдесят три.
– Часто ли на него нападали приступы депрессии?
– Не знаю!
– Как по-вашему, что могло толкнуть его на самоубийство?
Длительное раздумье, которое прерывалось постукиванием накрашенных ногтей о край комиссарского стола. И наконец:
– Не знаю.
Фухе стал медленно закипать. Мозгов у нее не больше, чем дрессированного медведя, но странно не это, а то, что она совершенно
– Хорошо! Вам известно, что после смерти вашего отца вы являетесь единственной наследницей его капиталов?
– дурацкий вопрос, однако нужно понаблюдать за ее реакцией.
– Да, известно!
– заявила она без всякой реакции.
– Значит, - комиссар начал давить на психику, - значит у меня есть все основания подозревать вас...
– Это ваше право, - в ее голосе не было ни настороженности, ни возмущения. Одна холодная ненависть.
– Хорошо. Вы свободны.
Теперь Билл Боссет.
Муж Айлин был здоровенный рыжий детина лет тридцати с шапкой кудрявых волос и волосатыми руками. Весельчак.
– Вы были дружны с покойным Фолуэлом?
Приступ истерического смеха, похлопывание по коленям и наконец:
– Во дела! Как можно дружить с гремучей змеей? Да он мне после свадьбы двух слов не сказал. Дулся, что твоя кислородная подушка. Ходил себе, ходил - и на тебе!
– снова параксизм веселья.
– Когда он дуба врезал, я так себе и сказал: да, говорю, Билл, теперь ищейки и до тебя доберутся. А чего же скрывать?
– Ладно, - перебил его комиссар.
– А что вы скажите о его капиталах?
– А чего там говорить? Богатей из него не бог весть какой, прямо скажем. Ну, нищим он, конечно, не был. Мог позволить себе бутылку божансийского после обеда, да девочек по пятницам.
– Он хихикнул.
– Ну, а вообще не больно-то он на нас свои капиталы вытряхивал. Помню...
– Довольно!
– Фухе закурил "Синюю птицу" и пристально посмотрел на Боссета.
– Вы знали о его предсмертной записке?
– А, это та, где он пишет, что пошел загибаться? Ха-ха-ха! Нет, не знал.
– Хорошо, - комиссар что-то пометил в своем блокноте.
– Вот вам мой телефон, если вспомните что-нибудь интересное, звоните немедленно.
Комиссар Лардок был мрачнее тучи. Мало того, что перед Новым годом на него свалилось это загадочное самоубийство. Мало того, что пригласили этого старого, выжившего из ума идиота Фухе, так еще дело, за которое он лично отвечает, стоит на месте. Сейчас, через два дня расследования, он знал ровно столько же, сколько знал в первый день. Ну, если не считать допроса, который, кстати, тоже ничего не дал. После долгих раздумий Лардок решил заболеть и тем самым все шишки за проваленное расследование свалить на Фреда Фухе. Он направился к двери своего
– Господин комиссар!
– звонил Пулон.
– Вы еще не ушли?
– Ушел!
– нехотя ответил Лардок.
– Меня уже нет!
– Оставьте шутки, комиссар, я раскопал нечто в высшей степени важное!
– Ну?
– вяло поинтересовался Лардок. Он уже не верил, что это дело можно сдвинуть с мертвой точки.
– Алекс, Габриэль Алекс, очень подозрительный тип. Я откопал его в баре "Крот". Подозреваю, что это он застрелил Сэма Фолуэла.
– Почему он?
– недоверчиво спросил Лардок.
– Он мне сам сказал! Говорит: "Я накормил этого подонка свинцом, чтоб его на том свете приковали в двух шагах от бездонного колодца, полного пива!" Так и сказал!
– Он что, пьян?
– Вдребизги! На ногах не стоит и не хочет.
– Что не хочет?
– не понял Лардок.
– Не хочет стоять!
– пояснил Пулон.
Лардок безнадежно махнул рукой и приказал в трубку:
– Давайте его сюда!
Алекс предстал перед Лардоком в самом расхлябанном, развинченном виде, который только можно себе представить.
Он попытался сделать пару шагов, но паркет закружился у него под ногами, встал дыбоми подбил ему глаз. Лардок подобрал Алекса, усадил его в кресло и дал сигару.
– Итак, вы утверждаете, что застрелили Фолуэла?
Алекс молча приоткрыл рот, похлопал глазами и пустил слюнный пузырь.
– По-по-по...
– Что?
– не понял Лардок.
Алекс молчал.
– Вы стреляли в Сэма Фолуэла?
– повторил Лардок.
– П-последний но-о-о-нешний денечек гуляю с вами я!..
– Алекс оглушительно икнул.
Лардок не сдавался.
– Вы хорошо знали покойного?
– Друзья-а-а-а!..
– неожиданно громко выдохнул Алекс, и его подбородок соскользнул с ладони, на которой покоилась его бестолковая голова. В наступившей тишине его зубы клацнули, как дверная щеколда.
– Вы были с ним друзьями, - уточнил Лардок.
– Гуляю с вами я, друзья-а-а!
– внезапно заголосил Алекс и упал с кресла назад, через спинку. Над столом комиссара Лардока замаячили стоптанные ботинки Габриэля.
Дебаты были отложены. Допрос перенесли на утро.
Комиссара Фухе разбудили в шесть часов. Телефон верещал и дергался, как дворняжка, которую прищемило рельсами при перестановке стрелок.
– Господин комиссар?
– голос принадлежал Биллу Боссету.
– Я вспомнил кое-что интересное!
– Ну!
– нетерпеливо подбодрил его Фухе.
– Помню, три года назад у моей Айлин был день рождения представляете? Так этот гиппопотам, - хохотнул он, - подарил ей знаете что?
– Не знаю.
– А вы угадайте, нипочем не выйдет!
– Примус!
– наобум ляпнул Фухе.