Последний Воин Духа
Шрифт:
– Ну, то что в моём доме и до и после моего рождения играла музыка Битлз – ты знаешь. Заслуга отца в том, что я так рано приобщился к настоящему. Если бы не он, кто знает, кем и чем бы я сейчас был… Так вот, раньше он любил подбирать песни битлов и других групп на гитаре. Потом наигрывал их, даже есть старые записи, где он поёт «I’ll Follow the Sun», «There’s a Place» 29 и другие вещи. У отца была Фендер Стратокастер…
– Ого! И где же она сейчас? – удивился Джон.
29
Песни
– Дома, я на ней иногда играю, просто у меня период увлечения акустикой. Поэтому ты ещё её и не видел. Я её в шкаф убираю.
– Да что же ты не говорил, это ж такой инструмент!
– Да потому что ты постоянно так погружен в себя, что мало чем интересуешься! – передразнил друга Уолтер.
– Ну ладно тебе, рассказывай дальше.
– Отец показал мне гитару ещё когда я и ходить-то не умел. И ради интереса дал мне её подержать – так он рассказывает, я-то этого не помню конечно.
– И как, сразу пришлась по вкусу?
– Его больше всего поразило то, что я сразу правильно взял её в руки. На что он мне тогда и заявил, что Хендриксом или МакКартни мне не быть!
Джон отстранённо улыбнулся. Его снова потянуло в снежную паутину.
– Через несколько лет отец научил меня первым простым аккордам, – продолжал Уолтер, – а когда мне исполнилось семь, он подарил мне акустику. Я продолжал разучивать песни, придумывал свои первые простые мелодии. Потом как-то раз… Джон, ты меня слушаешь?
А Джон плыл в просторах своего воображения. Ему чудилось, что деревья – это Атланты, раскинувшие свои ветви-руки к небу, подпирающие и не дающие упасть на землю чему-то последнему светлому, не тронутому ещё земным тленом, что осталось там, где-то в запредельной выси.
– Джооон! – прорвался в его видения голос Уолтера. – Да что у тебя сегодня за сплошная «психоделия тудэй» 30 ? Очнись же! И для кого я только рассказывал?! Пойдём уже ко мне, порепетируем наконец!
30
Альбом группы «Гражданская Оборона»
– Вот она, легендарная Фендер Стратокастер! На ней играл ещё мой отец много лет назад. – Уолтер достал из шкафа обещанную к представлению гитару. Фендер был тёмно-синий, лак блестел почти как новенький. В паре мест виднелись незначительные царапины.
– Вот это вещь! Можно я немного поиграю? – спросил Джон.
– Играй, конечно. Давай к комбику подключу.
Пока Джон распробовал новую гитару и её звучание, Уолтер наигрывал на акустике различные мелодии. После акустической гитары ему показалось неудобным, что гриф слишком узкий, струны близко друг к другу и к самим ладам.
– Давай поменяемся. Я сыграю тебе на акустике свою новую вещь, а ты возьми Фендер. – Предложил он.
– Держи, – Уолтер протянул Джону акустику. – Я сейчас вернусь, надо бы чайку поставить. Ты ведь тоже не успел позавтракать?
Джон подумал, что вопрос был чисто риторический. Что с этим колледжем успеешь… С колледжем?!
Акустическая
Они быстро перекусили, согрелись чайком, и Джон предложил Уолтеру послушать обещанную ещё в лесу вещь. Уолтер согласился и устроился поудобнее в большом кресле. Джон начал играть. Мелодия была не длинной и её можно было закольцевать – чтобы получалась бесконечная петля. Это и заметил Уолтер:
– Я же говорил тебе, что мне понравится. Это потрясающе! В твоих мелодиях чувствуется какая-то неординарность, собственный почерк, пусть они пока и не очень сложные. Слушай! А давай-ка я попробую наиграть на неё соло? У тебя же нет к ней соло? – И, подключив электрогитару, добавил: – Надо их состроить. Дай-ка «ля».
– Чего дать?
– Первую струну давай!
– А! Так бы и говорил, не хочу я все эти «ля» знать.
– И правильно, будешь их учить, ничего больше не придумаешь! Это я просто выпендриться решил, типа я ноты знаю. А я сам ничего почти не знаю и прекрасно без них обхожусь!
Они состроили гитары и попробовали сыграть.
– Играй её по кругу, не останавливайся, – предложил Уолтер. – А я попробую солировать.
Они некоторое время играли. Уолтер играл соло, иногда перемежая это с проигрыванием бас партии.
– Нет, а всё-таки, какое точное название ты придумал. Мне так и представляются глубокие-глубокие сугробы. Сугробы безвременья. И все мы тонем в них… – задумчиво проговорил Уолтер и отложил гитару.
– А мне представляется, как мы с тобой гордо стоим посреди бескрайнего поля, и сверху нескончаемыми потоками сыплется на нас этот снег. И вот уже вокруг нас целые сугробы, мы окружены и обречены, но мы не сдаёмся и не позволяем этой нечисти безвременья засыпать наш невозможный островок жизни посреди мёртвого мира, засыпать нас с головами и сровнять с землёй, чтобы никогда не осталось о нас памяти ни на земле, ни на небе во веки вечные до самого конца всего сущего!..
– Тому не быть! – Уолтер встал. – Мы будем биться насмерть плечом к плечу, брат мой. И отстоим Свет.
Они встали и взглянули друг другу в глаза. Повисла торжественная тишина. Настала редкая минута, когда Уолтер был с Джоном с глазу на глаз – и при этом абсолютно серьёзен. Он произнёс, положа руку на сердце:
– Я клянусь, что до последнего вздоха буду защищать всё то, что нам дорого. И я готов отдать жизнь за мою веру в то, что мы изменим мир.
– Я клянусь, что отдам свою жизнь во имя изменения мира, я отдам всё, лишь бы частица изначального Света коснулась людей, – отвечал Джон также с рукой на сердце.