Последний вояж «Титаника-7»
Шрифт:
— А на хрена ты ходишь к психоаналитику? Ведь ты же баба очень… я хочу сказать, у тебя же сильная воля?
— Это помогает поддерживать мой психологический тонус… При моей работе это совершенно необходимо.
— А мне при моей… ммм… работе самой приходится быть типа психоаналитиком и для себя, и для других, читать в душах людей…
— У тебя прекрасная работа — быть беспринципной мошенницей. Мошенничество — то же воровство, а я не знаю ничего отвратительнее воровства.
— Я профессиональная, но благородная мошенница! Я вообще грабила только
— Разумеется, богатых. Много ли возьмешь с бедняков. И ты еще носишь на шее… что это у тебя?
— Икона… эта такая штука…
— Да, я знаю. Я читала о них в списках украденных ценностей. Жалко, что я сама давно уже не была в церкви.
— Ну, в отличие от психоаналитика, это, по крайней мере, бесплатно, — заметила экономная Алиса.
— Штатный психоаналитик ФБР — это тоже бесплатно. Начальство заботится о своих сотрудниках.
— Да, я видела сегодня. Твой шеф чуть нас всех не утопил!
— Не знаю, может у него был нервный срыв? Вообще у него была действительно нелегкая жизнь в этом году. Он имел реально тяжелый год…
— И он решил развеселиться, взорвав корабль?
— Давай лучше сменим тему! — агентесса была не настроена обсуждать «косяки» своей службы с потенциальной подследственной.
— Давай… хочешь сигарету?
— Нет.
— А еще конфету?
— А осталось?
Алиса затянулась второй сигаретой, скормив агентессе предпоследнюю конфетку.
— Кстати, если хочешь, ты тоже можешь исповедаться мне — ну вместо церкви. А то вдруг другой возможности уже не представится? — Алиса решила умереть всепрощающей гуманисткой.
— Тебе? Ты мало похожа на святую, — Джоан, видимо, не очень хотела воспользоваться любезным предложением.
— А ты — на грешницу. Честно говоря, более правильного человека я в жизни не встречала. На твоей работе ты небось требуешь исповеди от всех и сама решаешь, кому отпускать грехи, а кому нет. А тебе не приходило в голову исповедаться не священнику, освобождающему от грехов именем Господа, а обычному человеку, который даст тебе отпущение грехов, основываясь на богатом жизненном опыте? Опытнее меня ты не скоро встретишь, — сказав такую длинную фразу, Алиса выкинула бычок в море. Он пролетел сияющим мотыльком в ночи и тихо пшикнул. — Расскажи… эээ… о своем детстве! Все равно потонем и не узнает уже никто…
— В детстве я жила в доме отца в Калифорнии. По утрам слышала вой, который принимала за вой волков и мечтала о рыцаре, который придет и защитит меня от этих волков, а вышло так, что мне самой все время приходится кого-то защищать и спасать, — поведала Джоан, на несколько минут расчувствовавшись и впав в сентиментальность.
Алиса внимала ей, наклонив голову и приоткрыв рот. В конце XXI века рассуждения в такой витиеватой форме московские девушки ее круга слышали лишь с экрана 3D-кинотеатров из уст западных киногероев. То, что так мог говорить реальный человек, находящийся рядом с ней, произвело на нее сильное впечатление. Хотя в следующий момент Алиса подумала,
— А у меня в детстве у бабушки в деревне только коровы мычали. Никакой романтики.
— Не понимаю, почему я тебе все это рассказываю, — заявила Джоан через несколько секунд. — Жалко, что конфета такая маленькая.
Алиса умела очень хорошо слушать и внимать, когда это было необходимо, у нее в эти моменты проявлялся прямо артистический талант. Она достала третью сигарету для себя и последнюю конфету для Джоан. Постепенно агентесса привыкла к запаху табака и даже начала с удовольствием втягивать дым. Алиса усмехнулась. Они смотрели на холодные равнодушные звезды в вышине, видневшиеся сквозь клочья тумана.
— А предки твои кто?
— Оу, прьедки? По происхождению мои предки из Новой Англии, до прапрадедушки.
— А у меня — из средней полосы России… а в остальном я «Иван, не помнящий родства» и кто был прапрадедушка, хоть застрели, не вспомню… — заявила Алиса, подумав.
— Нье помньящий?…
— Это такая российская поговорка… присказка. А ты была замужем?
— Нет, но у меня был… эээ… роман. Далеко отсюда, на Марсе.
— И чем кончилось?
— О, пустьяки… Я его пристрелила.
— Как?!
— Он оказался настоящим чудовищем, понимаешь?
— Да, мой третий муж тоже был не ангел… но до убийства у нас так и не дошло.
— Значит, тьебе повезлоо… — Джоан поерзала, устраиваясь поудобнее.
— А меня всегда тянуло к богеме. Мой бывший первый муж был писателем… писал на социальные темы, говорил, что борется за счастье для всех. Очень умный, очень… В те годы у него были только два сокровища — потертая кожаная папка из марсианского носорога, в которой он хранил свои тексты, и я! — Алиса вздохнула и подняла глаза к небу.
— А потом? Ви расстались?
— А потом, когда в один прекрасный день у него украли коллекционный летающий на автопилоте «Роллс-Ройсс» вместе с набором платиновых портсигаров на заднем сиденье, он чего-то так расстроился, ты знаешь! Сказал, что только сейчас понял, как тяжело живется простым людям, что он не может больше выносить народных страданий, забрал свои деньги и большую часть моих и эмигрировал в Барвиху, где живет безвылазно уже три года…
— Что это есть такое — «Барвьиха»? — переспросила Джоан.
— Это такая маленькая счастливая страна. Ну вроде Лихтенштейна или Монако…
— А у тьебя были еще мужья?
— Ну, второй супруг все время сидел за компьютером и играл, играл… Он был не в состоянии нести ответственность даже за Лару Крофт! Правда, однажды он меня здорово выручил с этим «Дам-Дам-Дам»-ом. Наше расставание затянулось…
— Что, бракоразводный процесс? Неудачно составленный брачный контракт, имущественные проблемы?
— Нет, просто не могу решить — может нам опять сойтись? А то приходится все время спасаться самой, то есть спасать саму себя… Так надоело! Женщину всегда должен выручать муж — иначе зачем он нужен вообще?