Последний выбор
Шрифт:
П-ф-ф… П-ф-ф – две мои пули вошли в левый глаз трусливой твари и вышли через затылок, вырвав значительный кусок черепной кости.
В следующий миг что-то резко дернуло меня за штанину. Стрелял… Артур! С торчащим из печени ножом, со стеклянными глазами и явно издыхающий – он стоял на четвереньках у машины с «ПСС» в поднятой руке и вновь прицеливался…
До боли знакомая картина! В памяти всплыл один чипированный из недавнего прошлого. Вываливающиеся наружу, дымящиеся внутренности. Застывшая физиономия манекена, пустой взгляд. Спотыкающиеся шаги и слабеющая рука – медленно, рывками поднимающая пистолет. Смертельно раненное тело, приводимое
П-ф-ф – опередил я бывшего полковника Ротанова, а ныне компьютерного придатка. С продырявленным насквозь черепом он молча ткнулся в грязный снег. «Теперь уж точно минус четыре!»
– А-р-р-р! – со звериным рыком кто-то спикировал мне на спину из того окна, где по-прежнему завывал подранок. Подмял под себя и попробовал провести удушающий прием. Но уроки Васильича не пропали даром[31]. Вывернувшись из зажима, я ткнул пальцем в специальную точку на шее «прыгуна». Сдавленно захрипев, он отвалился, как насосавшаяся пиявка. Толстая, усатая морда налилась темной кровью. На губах выступила пена. «Инсульт! Околеет минут через пять, и ни один врач не спасет[32]. Стало быть – минус пять».
Я вскочил на ноги и… замер от неожиданности. Слуги сатаны, как выяснилось, не тратили даром времени. С двух сторон, перегораживая улицу, стояли шеренги бугаев. В общей сложности – порядка тридцати штук. В том числе «группа захвата» в полном составе…
Мое замешательство длилось не более секунды, но и ее хватило врагам.
Мастерски брошенное лассо выдернуло из ладони пистолет. С торжествующим ревом чертопоклонники ринулись на вашего покорного слугу. И в мгновение ока образовали на мне «кучу-малу». Я дрался яростно, беспощадно, используя смертельные спецприемы и оставшийся в моем распоряжении боевой нож.
Несколько раз я поднимался, но, схваченный за ноги, снова падал и из последних сил продолжал убивать. Не знаю, сколько все это продолжалось, но в конечном счете сатанисты не выдержали. С испуганными бабскими взвизгами оставшиеся в живых шестеро бросились наутек. Выбравшись из-под груды трупов, я прикончил одного броском ножа, но воспользоваться победой (то есть смыться от греха подальше. – Д.К.) не успел. Послышался негромкий хлопок – и в мою щеку воткнулась стрелка с оперением. Горло стянул невидимый, раскаленный ошейник. «Яд растительного происхождения… Как в мае 2005-го[33]», – успел подумать я. Рот безуспешно хватанул воздух. Мышцы свело мучительной судорогой. Окружающая реальность расплылась, закачалась; исказилась словно в кривом зеркале. Последнее, что я увидел, – пять гротескных уродов, осторожно приближающихся ко мне. Потом они исчезли, и я полетел в черную пропасть без дна…
Глава 8
Первыми ощущениями были тошнота, головокружение и дергающая боль в каждой клеточке моего тела. Я плавал в безмолвном темном страдании, против воли окунался в него с головой, но не кричал, занятый более насущным делом. А именно – с натугой втягивал в себя воздух. Постепенно, спустя долгие годы, дышать стало легче. Боль притупилась. Затем сквозь окружающий мрак ко мне стали просачиваться обрывки какого-то разговора…
…тепенно нормализуется… пульс… давление… ритмы сердца…зало общее обследование?!…Вы не поверите… истр!…авай конкретнее!!!
Мрак немного рассеялся. Слова стали звучать отчетливо. И я увидел
…– Крайнее нервное истощение, сниженная реакция, сильнейшее ослабление организма, резкое понижение болевого порога. В общем, абсолютная развалина! – с почтительным торжеством сообщил «длинный».
– Что за чушь ты несешь?! – пискляво возмутился начальственный «кастрат». – Твоя «развалина» меньше чем за полчаса угробила двадцать девять наших людей! Одного в машине, троих в перестрелке, двадцать пять – в рукопашной. И это ты называешь «сильнейшим ослаблением организма»?! Да ты спятил, эскулап!!!
– Я не виноват! Так приборы показывают! – испуганно залебезил «длинный».
– Профессор прав, – возник откуда-то третий силуэт (среднего роста, нормального телосложения). – Корсанова пленили при помощи нервно-паралитического препарата мгновенного действия[34]. Я сам выстрелил в него из пневматической винтовки. Доза была стандартная, антидот ввели без задержки. И тем не менее его реанимировали… (как долго, я не разобрал. – Д.К.)…Несколько раз проклятый фээсбэшник норовил улизнуть в могилу. И лишь с огромным трудом… (Дальше снова неразборчиво. – Д.К.)
А двадцать девять убитых им… Гм! Думаю, это последний всплеск былой мощи! Теперь же он «выжатый лимон» и сломается без проблем.
– С некоторых пор ты стал ошибаться в прогнозах, – сварливо пропищал «мясистый». – Помнишь, не так давно ты называл генерала Тихонова «слабым звеном», ссылаясь опять-таки на показания приборов. А он, невзирая ни на что, отказался подписать прошение о чипе и с улыбкой отправился на эшафот!
– Зато Ротанов сломался в момент казни генерала, – усмехнулся «третий». – И стал очень полезной марионеткой, которая…
– Уничтожена «развалиной» – Корсаковым! – взорвался «писклявый». – Голубева мы подставили. (По твоей, кстати, инициативе!) Ротанов ликвидирован. Два рядовых служителя морга погоды не сделают. В итоге: мы больше не можем влиять на Белоярское УФСБ, великие планы под угрозой срыва, а зарубежный спонсор с нас шкуры спустит!
– Не беспокойся, Магистр! Не спустит, – успокоительно заверил «третий». – Скажу более – наградит.
– ??!
– Да-да! Час назад я беседовал с мистером Макгорном. Узнав о пленении полковника Корсакова, Джек чуть не заплясал от радости и рассыпался в похвалах. Оказывается, у ЦРУ особый счет к нашему герою… короче, резидент железно обещал: когда Корсаков станет биороботом – нам немедленно перечислят двести миллионов долларов.
– Гран-ди-озно-о-о!!! – восхищенно присвистнул «длинный».
– Осталось заставить его принять чип, – хмуро пропищал Магистр.
– Заставим! Никуда не денется! – В голосе «третьего» прозвучала непоколебимая уверенность…
Мрак полностью растаял. Я понял, что лежу на оцинкованном столе, под капельницей, в окружении разнообразной медицинской аппаратуры.
Мои конечности намертво прикреплены к столу специальными зажимами. И наконец-таки сумел разглядеть всех троих собеседников. Длинный, тощий, остроносый, обритый наголо, в бериевских очочках – профессор Семенихин собственной персоной! Тот, кто вживляет микрочипы сломавшимся и консервирует головы «несговорчивых».