Последний выбор
Шрифт:
Хорошо выглядит. Готично-романтично. Тёмный крупный камень стен, острые скаты черепичных крыш над выступающими… без понятия, как правильно назвать эти архитектурные излишества. Полукруглые застеклённые выступы стен, образующие псевдобашенки. О, тут и балкончики есть! Изнутри не заметил. Все заплетено крепкой лозой, маскирующей грязные стены и почти непрозрачные окна. Невысокая каменная ограда, за ней буйно разросшийся сад, через который мы с трудом проломились к двери.
Стучать
— Откуда у тебя ружьё? — спросил я растерянно.
— У женщина должно быть ружьё! — ответила она, не опуская оружия. — Женщина защищать дети и козы! Ты уходить туда, приходить сюда… Это точно ты?
— Ты что, не узнаёшь меня?
— Может, ты угрхайя, демон-перевёртыш? Я слышать, такие бывают в пустой мир! Ты доказать, что это ты!
— У тебя родинка на…
— Это ты! Заходить. И вы заходить, — она опустила ружьё и сделала приглашающий жест. — Еда кормить вас?
— Не надо, — отказался Иван, — мы лучше сразу к мораториуму, а то Ваське кусок в горло не полезет, пока она не попробует.
У дверей Иван и Василиса сверили часы — большие, механические «штурманские» у него и лёгкие плоские электронные у неё.
— Тридцать минут ровно, пап!
— Время пошло! Сходишь с ней, Тём? Мне спокойней будет. А я на той стороне запущу.
— Конечно. Пойдём, Василиса.
— Дядь Артём, — спросила она, пока мы шли к площади. — Вы же спасёте Зелёного? Маша, дочка его, так переживает. Плачет. И Лена тоже… Не плачет, конечно, но очень волнуется.
— Постараемся, Вась. Очень постараемся.
— Его надо спасти, он клёвый.
— Я знаю.
Как ей объяснить, что «клёвый человек» всегда выживает только в кино? И наличие горюющей жены и плачущих детей на это никак не влияет? Вся надежда сейчас на Ольгу, она обещала найти способ. Лично у меня никаких идей нет.
— Минута! — Василиса заметно волнуется.
Чтобы достать до нужного рычага, ей пришлось влезть на стремянку. Теперь она стоит, вытянувшись, напряжённая, как натянутая струна. Одна рука в механизме, на второй часы, которые она держит перед глазами, гипнотизируя убегающие на экранчике секунды.
— Может, мне дёрнуть? — спросил я.
— Нет, я справлюсь. Дольше объяснять, что и куда.
— Оставь девочку, она знает, что делает, — сказала Ольга.
Рыжая ждала у мораториума, как знала, что придём. Усталая, грязная, вымотанная, осунувшаяся лицом, в пустотном костюме. Добегается она так-то, в одиночку. Быстро, но очень уж опасно.
— Тридцать секунд!
— Я нашла Марину. У меня на неё… Неважно, могу найти, в общем.
— Двадцать!
— Это было непросто, но я сорвала их с планового рейда. Совет
— Десять!
— Нам повезло, у Македонца тут личный интерес. Какой-то старый друг или что-то в этом роде…
— Пять!
— Пойдёшь с нами? Оператор может пригодиться.
— Конечно. Я вообще удивлён, что ты ради Зелёного…
— Три, два, один! Импульс!
Василиса резко дёрнула что-то внутри механизма, зажужжало, затикало, затихло.
— Не попали в фазу, ещё раз!
Рывок, стремянка закачалась, я еле успел подхватить на руки валящуюся с неё девочку. Она смеялась:
— Есть, есть, совпали! Папка молодец!
— Ты тоже молодец, — похвалил я, глядя на разгоняющиеся шестерёнки механизма.
Поставил Василису на ноги, достал планшет — да, реперная сеть на глазах как будто покрывалась муаром, теряя доступность. А значит, закрылись и кросс-локусы, и тот странный способ перемещения, который использует Комспас. Попасть в Центр можно только по Дороге, опасность нападения ликвидирована.
— Справились, — сдержано похвалила Ольга, — не зря Зелёный…
— Вы его спасёте, — уверенно сказала Василиса.
— Ох, девочка, — покачала головой рыжая, — мне бы твою уверенность… А куда вы дирижабль дели?
— Пойдём, покажу интересное место. Приглашаю… — сказал я, и тут до меня дошло, что только что пригласил в гости к семье любовницу.
Ольга, конечно, не станет устраивать сцен, я ей как оператор нужен, а не как мужчина. Она даже Зелёного готова спасать в расчёте на то, что я буду ей должен. Ну и буду, ладно. Но всё же — есть в самой ситуации что-то абсурдное и натянутое. Сильны в нас социальные стереотипы. Даже в тех, кто почти султан.
— Она будет новый жена? — спросила меня Таира.
Спокойно так спросила, как уточнила бы, чай ей налить или кофе.
— Нет, что ты.
Ольга сидит в гостиной и торопливо ест. Лена, жена Зелёного, смотрит на неё с робкой надеждой.
— Мы попытаемся, — отвечает рыжая на невысказанный вопрос.
И, хотя мы с Иваном говорили то же самое, почему-то именно ответ Ольги немного успокаивает. Лена кивает и идёт на кухню.
— Сильный женщина, — констатирует Таира.
— Не то слово, — вздыхаю я.
На мои плечи сзади ложатся тёплые руки, окутывает цветочный запах, внутри как будто щекочут смешные пузырьки.
— Ух, какая красивая… — жарко шепчет в ухо Меланта. — Так бы и съела! Чур, я первая к вам в кровать. Я и Эли. Будет здорово!
— Мел, и ты туда же? — ответил я тихо. — Мне не нужна четвёртая жена. А ей не нужен я.
— Глупости, — прижавшись мягкой грудью к спине, Меланта кладёт подбородок мне на плечо. Её растрёпанные медные волосы щекочут мне ухо, — у вас отношения, это всем видно.