Последний выстрел Пантеры

Докучаев Игорь Германович

– Прошу тебя, не заставляй меня это делать. – Дрогнувшим голосом прошептала она и почувствовала, как на глазах выступили слёзы. – Я не смогу тебе не подчиниться, но не заставляй меня! – Каролина сорвалась на крик. – Я не хочу! Не могу! Может быть, у нас появится другой выход! Ну, хоть какой-нибудь! Ну, вот воплотишь наш мир, и мы уйдём

в него! Бог мой, я не хочу тебя убивать!

– Каро… прости. – Тихо сказал Асазон, спокойно смотря на неё. – Но другого… выхода нет. Есть только… этот. Единственный… Всё.

Пантера, закусив губу, стала медленно приподнимать заметно подрагивающую руку с пистолетом. По щеке побежала слеза, и она торопливо смахнула её свободной ладонью. Нацелив ствол в голову своему Создателю, девушка тихо всхлипнула, и её рука, вдруг перестав мелко подрагивать, стала твёрдой. В первый и в последний раз в своей жизни она готовилась выстрелить не испытывая ни ненависти, ни страха, ни наслаждения. Не испытывая ничего, кроме любви. Грохнул выстрел, и Игорь откинув голову, обмяк на стуле. Судорожно всхлипнув, Каролина быстро приставила пистолет к своей голове и нажала на спусковой крючок в последний раз.

Эпилог

 

Пройдя сквозь стены ангара, игнорируя распахнутую дверь, мы вышли наружу. Я уже не чувствовал ни боли, ни жары, ни дуновения тёплого ветра. Только душевный покой и неописуемое чувство свободы. Это было что-то сродни полной отрешенности от всего. От этого уже совершенно не интересующего меня мира с его особенностями и законами, от того, что теперь осталось в прошлом, от всей Вселенной, к которой я теперь не имел абсолютно никакого отношения, потому что откололся от неё и принял независимую форму существования. Независимую даже от Бога. Я теперь сам был властен над собой. Выше меня теперь абсолютно никого не было.

Каролина шла рядом. Мы молчали, так как многое уже было сказано и у нас

ещё будет впереди целая вечность для разговоров. Мы шли, наслаждаясь волнующим моментом нашего уединения, которое теперь никто и никогда не сможет нарушить вопреки моей воле. Расстилающаяся вокруг степь была совершенно безлюдна. Торчащие тут и там из земли сухие пучки травы колыхались от ветра, а периодически поднимающаяся от его порывов пыль пролетала сквозь нас. Это было удивительно, и я понимал, что так и не успею к этому привыкнуть, потому что совсем скоро уйду в свой мир, а там я всё буду чувствовать. Хотя это уже зависит от желания.

Да что говорить. Просто я медлил. Не торопился открывать окно в свой мир, понимая, что когда уйду, то назад уже не вернусь, а мне хотелось ещё немного здесь побыть. Да, я хотел просто мысленно попрощаться с этим миром. Ведь прошло столько лет. С одной стороны много, а с другой мало. Но как говорится, сколько есть – все мои. Может, даже я буду скучать. Хотя вряд ли. Ведь там, куда я скоро отправлюсь с Каролиной, меня будет ждать совсем другая жизнь, которая будет намного прекраснее прежней. В этом я был полностью уверен. Я об этом мечтал долгие годы, и теперь моя мечта уже совсем скоро осуществится. Я сам её для себя исполню.

Мы остановились, и почти сразу же пространство перед нами мелко задрожало, словно от потоков поднимающегося снизу горячего воздуха, а потом оно засияло серебристым светом и, осыпавшись подобно разбитому зеркалу на мелкие осколки, открыло нашему взору разноцветные огни ночного города. Открывшееся окно в пространстве выходило на часть моста. Мы увидели проезжающие по нему машины и проплывающую за его краем внизу похожую на чёрное зеркало гладь реки, в которой отражались размытые пятна разноцветных огней. Взяв Каролину за руку, я сделал решительный шаг вперёд, увлекая её за собой, и окно за нами закрылось.