Последний выстрел Странника
Шрифт:
– То есть ты не можешь отпроситься под каким-нибудь благовидным предлогом?
– Нет, не могу. Меня просто не поймут!..
– Жаль.
– А почему бы нам вечером не встретиться?
– Когда?
– После семи, к примеру? В это время я уже точно освобожусь, и мы сможем обо всем спокойно поговорить.
Несколько секунд женщина пристально смотрела на него через притемненные стекла. Пашкевич вновь ощутил, как его лицо покрывается липкой испариной.
Такого хода событий он не
– Ладно, – сказала женщина. – Может, ты и прав, Илья. Поезжай-ка в офис… Не нужно привлекать к себе сейчас повышенного внимания.
– Так и я ровно о том же.
– К семи вечера точно освободишься? Уверен?
– Да, конечно.
– Считай, что о времени договорились. Я перезвоню или пришлю СМС с указанием места.
– Ладушки. До встречи, Лара!..
– Bye!..
Пашкевич выбрался из заведения. Вдохнул полные легкие воздуха, пахнущего зелеными почками, оттаявшей землей и автомобильными выхлопами. На ходу достал из кармана брелок; направился к машине, припаркованной шагах в двадцати от входа в кафе.
Но вдруг остановился как вкопанный.
Кажется, он забыл включить «сторожа», когда по звонку Ларисы вернулся в кафе.
Его бросило в жар!..
Потом лицо мужчины, остановившегося в нескольких шагах от серебристого внедорожника, переменилось – оно стало белым, как полотно.
Правая передняя дверка «Дастера», к которой прикипел его взгляд, была приоткрыта…
И открытой ее оставил не он, не хозяин машины, не Илья Пашкевич, а кто-то другой.
Глава 4
Остров Самуй, Таиланд
Наверное, пуля в затылок или нож под лопатку – слишком легкая смерть для такого, как я.
Кто-то свыше, какой-нибудь кадровик из небесной канцелярии, бегло пролистнув содержимое папки с надписью «Антонов Сергей Николаевич», решил, что мой черед умирать еще не пришел. Кто-то рассудил, что я еще недостаточно нагрешил для того, чтобы меня прямиком, минуя чистилище, отправить в адскую преисподнюю.
Что я еще могу пригодиться на что-то, что такими проверенными в деле кадрами, как Сергей Антонов, разбрасываться не следует.
Мое пребывание в кромешной тьме оказалось недолгим; костлявая в который уже раз отступилась от меня. Ну а то, что я принял за последние мгновения своей недолгой, но весьма насыщенной событиями жизни, объяснялось
Проще говоря, я на какое-то время отключился, хотя и не без сторонней помощи.
В моей распухшей от боли голове, в моей черепушке, – так мне казалось – звучали гулкие удары. В какой-то момент откуда-то издалека, приглушенно, как сквозь ватную стену, донесся чей-то голос:
– Open the door! Police!
Опасаясь, что мой череп лопнет, как переспелый арбуз, и от этой распирающей изнутри боли, и от громких звуков, доносящихся извне, я обхватил голову руками.
«Полиция?! Ах да… полиция. Нас ведь прихватили на шоссе…»
– Immediately open a door!!!
В глазах у меня хороводят рои цветных мушек. Или пчелок. Уши тоже полны их жужжанием. Как они забрались в мою голову? Моя голова похожа на пчелиный улей. Или на дупло, облюбованное дикими осами. Никак не могу сориентироваться во времени и пространстве. Кто-то алчет сладенького и хмельного, кто-то норовит попробовать меда из моей черепушки. А не сошел ли ты, дружок, часом, с ума?
Где я?
Что со мной?
Кто эти люди, что требуют немедленно «открыть дверь»?
Меня закрыли в камере одиночке?
Но если нас – или меня одного – доставили в полицейский участок, в police station в поселке или в Натхонг, то как это все понимать??
Значит, я все же не в камере? Что здесь вообще происходит?!!
Я поднес к глазам собственную ладонь. Вместо руки я видел расплывчатое пятно. Мои ладони сделались влажными и липкими. Да я и сам весь был, как мне казалось, от макушки до босых ступней покрыт пленкой какой-то слизи…
Рядом кто-то зашевелился, заворочался. Послышался тихий стон.
– Ника? – Я с усилием повернул голову на звук. – Ника, ты здесь?
– Охххх… – прозвучал наконец слабый женский голосок. – Голова… раскалывается!..
– Ника?.. Ника, ты здесь? Говори что-нибудь! Не молчи!
Но даже если моя девушка и пыталась что-то сказать, то из-за грохота, сотрясавшего воздух вокруг нас, из-за внешних шумов я вряд ли бы ее расслышал.
Послышался звон! Кажется, выдавили оконное стекло…
Я попытался встать на ноги. Земля заходила подо мной ходуном, но я, расставив ноги, как моряк во время шторма, все же сохранял относительно вертикальное положение.
В глаза ударил сноп света. Чей-то властный и грубый голос проорал, как мне показалось, прямо над ухом:
– Police! Don’t move, man!
Пока я тупо пытался сообразить, не снится ли все это мне, не перебрал ли я по части алкоголя, и где именно я уже слышал эти голоса и подобные прозвучавшей команды, эти парни действовали – меня сбили с ног и уложили лицом на пол.