Последний взгляд
Шрифт:
Тут-то я и предал Скотта.
Ответ меня удивил:
«Чирип-чип-чип…»
Эта сова явно разговаривала по-английски, не по-французски. Значит, Бо.
Каким-то чудом и Скотт ее услышал, меня не слышал, а ее услышал. Он вскочил, заспанный, с мутным взглядом, и снова бросился в лес, на ходу сбрасывая пальто.
— Пошли, Кит. Они догоняют.
Он очень быстро рванулся, я не успел еще поднять пальто, а он уже исчез.
— Да погодите вы! — рявкнул я. — Постойте!
— Ради бога, не застревай там! — орал он из
— Сами не знаете, куда идете! — крикнул я. — Заблудились ведь уже!
Тут он остановился. Я догнал его, и он сказал несчастным голосом:
— Ну вот, я все испортил, да? Эрнест меня обставил.
— Да нет, почему, — сказал я. — Небось тоже заблудился.
— Кто? Эрнест? Господи, ты правда так думаешь?
— Конечно, а чем они лучше нас?
— Тогда поищи дорогу, ну пожалуйста. А я за тобой. Только бы обскакать Эрнеста. Обштопать старого убийцу. Ты уж веди, а я за тобой, как пес.
Снова прочирикала англичанка-сова.
— Что это? — спросил Скотт.
— Это Бо.
— Как? Где она?
— С Хемингуэем, — сказал я.
— Как? Она с ним — в лесу?
— Ну да.
— Я не знал. Я думал, она в машине осталась.
— Бо пошла с Хемингуэем, а я с вами.
— Нет, она, видно, рехнулась. Одна с Эрнестом — в темном лесу! Да лес и тьма богом нарочно созданы для соблазна! Тут Эрнеста не проведешь. Он и писал про это. Что же ты мне сразу не сказал?
— Бо просила не говорить.
— Но неужели ты не соображаешь, что нельзя оставлять девушку с Эрнестом в темном лесу? Как же ты ее отпустил?
— Бо сама за себя отвечает, — сказал я.
— С ума сошел! Эрнест умеет так опутать женщину, что та и ахнуть не успеет.
Я пока рассматривал Бо просто как смотрительницу, защитницу Хемингуэя от вина или, если хотите, наоборот. А сейчас мне передался страх Скотта, я вспомнил, как Бо мне тогда говорила — только бы ей не пропасть, только б не было с ней, как с крестьянской девкой в лесу. Только бы!.. Значит, она сама за себя не отвечала.
— Бо! — хрипло взвыл Скотт. — Как ты там?
— Она не услышит, — сказал я.
— Тогда сам крикни, чтоб услышала.
Я послал свой вопль в ночь, в лес, и мы ждали ответа. По ветру донеслось что-то дальнее, невнятно английское.
— Где они? — спросил Скотт.
— Где-то за нами.
— En avant, Кит, en avant! [20]
— А как же шляпа? — сказал я. Странно, мне и тут еще не хотелось, чтоб Скотт бросил свою идею, хоть я волновался за Бо.
20
Вперед! (франц.)
— К черту шляпу. Надо было с самого начала призадуматься, стоит ли так надсаживаться из-за Хемингуэя. У каждого своя судьба, Кит, и
— Теперь-то чего уж, — сказал я.
— Думаешь, он ее уже соблазнил?
— Я почем знаю, — огрызнулся я.
— Тогда повторяй свой австралийский клич, не давай Эрнесту покоя. Знаю я его…
Мы наугад пошли в сторону криков Бо. Я все время орал, а она отвечала редко и как будто с разных мест, так что мы совсем запутались. Целый час мы промаялись еще хуже, чем раньше, и продолжали идти, по-моему, только потому, что я злился на Бо, а Скотт серьезно боялся, как бы Хемингуэй ее уже не соблазнил…
— Нет, это ему так просто не сойдет, — бормотал Скотт, задыхаясь и ковыляя за мной по пятам, как хромой пес. — Это уж чересчур, даже для Эрнеста…
Я совсем замучился и перестал окликать Бо. Я отчаялся. Дважды Скотт от меня отставал, я чуть не плакал от усталости. Где же конец нашей нелепой, безнадежной, жуткой дороге? И вдруг — снова Бо.
— Чиррип-чип-чип…
Так близко, что мы даже вздрогнули.
— Ну, попался, голубчик, — сказал Скотт. Он стоял рядом со мною и дрожал. Он крикнул:
— Бо, где же ты, ох, господи?
— Тут я… Только осторожней… Вы слышите меня?
— Да, да! Идем!
Только на последних пятистах ярдах я убедился, как здорово мы научились обходить неожиданные канавы, скрытые рытвины, скользкие листья, упрятанные стволы, мы качались, спотыкались, но больше не падали, а на самой опушке Бо уже направляла нас, как с диспетчерской вышки направляют обессилевших летчиков. Мы попали туда же, откуда вышли, — к «фиату».
— Привет, — крикнула Бо. — Шляпа у вас?
— К черту шляпу, — крикнул Скотт. — Почему ты фары не включила?
— Господи, я и не догадалась.
— Ну, ты как, ничего?
— Конечно, ничего.
— А где негодяй Эрнест?
— Спит в машине.
— Добрались вы туда? — спросил я, подойдя к ней вплотную.
— Да ты что? Мы заблудились.
— Ха! — сказал Скотт. — Эрнест — и заблудился? Кто поверит, чтобы великий воин и следопыт заблудился, идучи через эдакий жалкий скверик?
— И тем не менее, Скотт. А потом он стал ужас что вытворять, и упал, и ногу повредил. Здорово ушиб, хоть, надеюсь, не сломал.
— А как же вы сюда-то добрались? — спросил Скотт недоверчиво.
— Сама не знаю, ей-богу. Сперва он шевельнуться не мог, но потом поднялся и заковылял. Но снова упал и другую ногу вывихнул. Я уж думала, вам его нести придется.
— Нализался, наверное? — спросил Скотт.
— В общем-то да, — призналась Бо. — Но я сама все время падала, и я сказала ему, что если он не уймется, я одна вернусь, сяду в машину и доеду до этой проклятой шляпы. Он еле шел, стал ругать вас обоих и дурацкую шляпу и сдался — якобы только ради меня. Чудо еще, что я машину нашла.