Последний загул
Шрифт:
Выходя из заросшего древесной чащей овражка — тропинка через него сильно сокращала путь, — Любовь Андреевна издалека заметила уродливую иноземную машину, похожую на огромного жука-навозника, стоящую у металлических ворот в сетчатой ограде имения Роговых, и проговорила почти со злостью:
— Ночи мало им было! Не нагулялись, черти, чтоб вас чесало и кусало!
Матвей поддержал хозяйку сердитым урчанием.
Заметили ее из широких окон второго этажа или совпало так, но Любовь Андреевна была уже на подходе, когда из калиточки выпорхнула
«Хорошо если б последние!» — пожелала Любовь Андреевна, звякнув ключами в кармане.
В доме было тихо, казалось, никого не было. Тяжелая входная дверь, железная, замаскированная крашеной деревянной планкой, была закрыта, из тридевяти встроенных в нее запоров, лишь на одну замковую защелку, как обычно бывало, когда в доме оставался один молодой хозяин, живший на даче почти безвылазно уже около года.
Поэтому, войдя в прихожую и впустив Матвея, Любовь Андреевна, как всегда, крикнула, поглядывая на лестницу, ведущую на второй этаж:
— Вале-ер! Валера!
И Матвей тявкнул тоже. И тоже по обычаю.
— То ли нет никого, — объяснила ему и себе безмолвие Любовь Андреевна, — то ли нажрался сегодня хозяин и спит теперь без задних ног. Надо идти.
Матвей привычно улегся — дальше прихожей доступа ему не было — и приготовился ждать ее сколько потребуется.
Она прошлась по нижнему этажу, подивилась царящему здесь беспорядку, заглянула на кухню и поняла, что добыча сегодня будет обильной, хоть за тележкой беги.
— Ах, свиньи! — обругала она отвеселившихся господ при виде всевозможной снеди, не подлежащей долгому хранению, почти или совсем не тронутой. — Жратвы-то на целую полеводческую бригаду заготовлено, а съедена всего малая часть. Больше понадкусывали да разбросали. Мыслимое ли дело так с добром обращаться!
Очевидно, веселились здесь, пили-ели прямо на полу, на ковре, в самой большой из четырех комнат, которую Валерий называл гостиной.
Прежде чем приступить к отбору лучшего, следовало осмотреть дом, найти хозяина и, если способен он шевелить языком, испросить его позволения.
Да, работы хватало. И горела синем пламенем надежда поспеть на сегодняшний базар, постоять там с носками и варежками собственной вязки.
— Ну что теперь делать! — со смирением вздохнула Любовь Андреевна и пошла на второй этаж.
Присутствие гостей ощущалось и здесь, но такого безобразия, как внизу, не было. Сдвинутые со своих мест стулья, кресло, переставленное к окну и теперь влажное от заносимых ветром в открытую форточку капель дождя, шедшего ночью, а в одной комнате — женское белье, брошенное как попало, и развороченная постель.
— Во, спешили-то, — проворчала она, качая головой, — как на пожар. И одеться некогда было! Эх, господа!
Любовь Андреевна, решив отсюда и начать, потому что меньше здесь грязи и легче навести порядок, прошлепала калошами по полутемному коридорчику
— Валер! Ты что, уснул, что ли?
«Спит! — решила, не дождавшись ответа, и встревожилась. — Не захлебнулся бы. Надо будить».
Доводилось ей, когда еще муж живой был, вытаскивать из бани нализавшихся до полусмерти мужиков, а тут оробела что-то, впору за народом бежать. И Матвей — все одно к одному, просто удивительно — вдруг зашелся внизу, в прихожей, сначала лаем, а потом тоскливым воем, как по покойнику. Справившись с собою, все-таки вошла, глянула — из-под воды, со снежно-белого лица смотрели на нее неподвижные глаза молодого хозяина. Уже не соображая, что делает, она осторожно дотронулась пальцем до водяной поверхности, по ней побежала рябь, отражаясь от стенок.
— Ой, Валерка! — прошептала Любовь Андреевна, хватаясь за гладкую стену, чтобы удержаться на ослабших от ужаса ногах. — Валерка!
Глава 1
Нужен ли частному детективу, работающему в одиночку, свой офис? Место, где можно хранить вещдоки, где можно уединиться, запереться от всего белого света и пораскинуть мозгами без домашней, порою довольно трудно преодолимой расслабушки? Место, где на двухтумбовом, старинном, монументальном столе будет стоять телефон, номер которого можно напечатать в своей визитной карточке? Место, которое будут грабить и жечь, а может, даже взрывать неугомонные недоброжелатели неугомонных клиентов частного детектива, не выбирая при этом удобного для него времени.
А это возможно, уж коль скоро меня беспокоят даже дома, прорываясь через бронированную дверь со множеством запоров.
Нет, не нужен мне офис на таких условиях. Волка ноги кормят. Вернее, волчицу. И кормят пока, тьфу-тьфу, чтобы не сглазить, неплохо. А мысли об офисе начинают посещать, когда, договариваясь о встрече с очередным заказчиком очередного расследования, на вопрос: «Куда приехать для переговоров?» — приходится отвечать, что, мол, лучше я приеду к вам в условленное время. Может, назначать встречи в скверах и барах городского центра?
Самомнение, конечно, но иногда из удивленной интонации, которая отлично передается телефонами любых моделей, мне слышится невысказанное: «Как это? У Татьяны Ивановой нет места, куда она могла бы пригласить солидного человека для делового свидания?»
Сейчас я находилась под впечатлением одного из таких телефонных звонков, потому что встретиться с Семеном Геннадьевичем Роговым я условилась вот в этом небольшом и уютном парке возле консерватории на лавочке, на которой сейчас сижу и мечтаю о благоустроенном офисе, заставленном выдержанной в темных тонах мебелью викторианской эпохи. И непременно чтобы темные шторы на окнах, не пропускающие дневной свет… И лампа на столе с зеленым абажуром… Ох!