Последний завет
Шрифт:
Мэгги вдруг поняла, что перед ней невольно расступаются. Она шла вперед и разглядывала собравшихся. Одни то и дело быстро проводили по своим лицам ладонями, сложенными домиком, другие стояли на коленях, били земные поклоны и молились. Словом, это было место, куда пришло горе.
Мэгги прошла еще чуть вперед, мимо старой женщины, и увидела позади нее другую, примерно своих лет. В отличие от остальных она была одета хоть и просто, но по-европейски. Она не плакала, а тупо смотрела прямо перед собой и, казалось, ничего не видела
— Миссис Авейда?
Женщина не отреагировала на оклик Мэгги.
— Миссис Авейда, я из команды посредников, которая прибыла в Иерусалим из… из-за рубежа, чтобы способствовать установлению на этой земле мира. — Мэгги вовремя удержалась от упоминания Америки. Вряд ли это обрадует людей в этом доме. — Я пришла, чтобы выразить самые искренние соболезнования вашей семье. Мне очень жаль, что эта трагедия пришла и в ваш дом.
Женщина по-прежнему не шевелилась и ничем не показывала, что видит или слышит Мэгги. Тогда Мэгги опустилась на корточки и коснулась рукой ее плеча. Та даже не вздрогнула, словно ничего не заметив.
Вдруг перед ними возник какой-то молодой человек. Он схватил Мэгги за локоть и горячо заговорил на ломаном английском:
— Спасибо! Я говорю «спасибо»! Мы все говорим «спасибо», Америка. Спасибо, вы здесь. Спасибо!
Мэгги кивнула ему и мягко улыбнулась.
— Он простой человек. Продавать помидоры и яблоки. Он никого не убивает. Кто его убивает? Зачем?
— Да, я понимаю… Это ужасная трагедия…
— Мой двоюродный старший брат. А я его двоюродный младший брат. Сари Авейда.
— Скажите, Сари, вы тоже работаете на базаре?
— Конечно! Мы все работать на базаре! Много лет, много!
— А что вы продаете?
— Мясо. Я мясник, продавать мясо. А мой брат продавать шарфы и шали для голова. Кефийе. Вы знаю, что такое кефийе?
Мэгги тут же вспомнила Арафата.
— Да, конечно. У вас у всех одна фамилия? Авейда?
— Да, Авейда. Семья Авейда. Одни Авейда этот дом.
— Скажите, а кто-нибудь из ваших братьев торгует антиквариатом?
Сари озадаченно нахмурился.
— Драгоценности, древности? — попробовала уточнить Мэгги.
— О, конечно, драгоценности и древности! Конечно, конечно! Мой другой двоюродный старший брат, он продавать драгоценности и древности. У него свой лавка. Хороший лавка, много товар.
— Вы точно знаете, что он продает древности?
— Да, да, древности! Горшок, тарелка, деньги… Старая, старая… Много веков!
— А можно с ним увидеться? Он сейчас здесь?
— Нет, он уходил. Он сейчас дома. Я показываю его дом, вы иду со мной?
— Спасибо, Сари. — Мэгги вновь улыбнулась. — А как его зовут? Тоже Авейда?
— Конечно, Авейда. Мы семья Авейда. Его тоже зовут Афиф.
ГЛАВА 33
Иерусалим, четверг, 10:05
Они шли по узеньким
Мэгги вынула из кармана телефон, чтобы набрать Ури, и увидела, что ей пришло текстовое сообщение. От Эдварда. Должно быть, он отправил его посреди ночи.
«Нам нужно решить, что делать с твоими вещами. Эд».
Сари Авейда увидел, как изменилось выражение на ее лице, и истолковал его по-своему:
— Не волнуюсь, Мэгги! Мы уже близко!
Она удалила сообщение, так и не ответив на него, и набрала номер Ури.
— Привет, это я. Афиф Авейда на самом деле цел и невредим. Убили его брата, которому не повезло родиться его полным тезкой. Убили явно по ошибке.
— Погоди, погоди, я ничего не понимаю.
— Я только что была в доме Авейды, где оплакивают убитого. Но убили зеленщика, а не торговца антиквариатом. Последний жив-здоров, и мы сейчас идем к нему. Уверена, что именно о нем твой отец упоминал в телефонном разговоре с Барухом Кишоном. Все это очень интересно и даже уже страшновато. Я сейчас поговорю с Афифом и потом перезвоню тебе, хорошо?
Как и большинство тех, кто говорит по мобильному на ходу, Мэгги смотрела себе под ноги. Когда же она убрала телефон обратно в карман и подняла глаза, то увидела, что идет одна. Сари куда-то исчез. Очевидно, он ушел вперед, полагая, что Мэгги держится позади него. Она остановилась и стала оглядываться по сторонам. Узкие и темные переулки ответвлялись через каждые пять метров справа и слева. Сари мог свернуть в любой.
Она прошла несколько шагов вперед до первого из них. Там царил полумрак, вдали висела бельевая веревка с какими-то тряпками, а под ней двое мальчишек гоняли консервную банку. Может, стоит пойти туда, попросить их отвести к взрослым и разузнать у них дорогу…
Чья-то рука в перчатке вдруг грубо зажала ей рот и с такой силой дернула назад и в сторону, что у Мэгги хрустнули шейные позвонки. Пытаясь оторвать ее от своего лица, Мэгги закричала. Точнее, она хотела крикнуть, но лишь захрипела в кожаную перчатку.
Не давая ей опомниться, ее куда-то потащили, в какой-то очередной переулок. Мэгги ничего не соображала и не сопротивлялась. Ее охватила паника. А в следующую минуту ее так приложили спиной к каменной стене, что она едва не задохнулась от боли в позвоночнике и ребрах. Рука по-прежнему зажимала ей рот.
Кто-то стоял напротив нее, его лицо почти полностью закрывала лыжная шапочка. Мужчина приблизил свое лицо почти вплотную, и она услышала:
— Не лезь, ты поняла? Не лезь.
— Я не…