Последний Завет
Шрифт:
– Вы плавали? – спросила она, помахав рукой охраннику.
– А что, заметно?
– Чувствуется. От вас пахнет морской водой. Я тоже люблю купаться зимой в море. Это очень очищает.
Вот у них и появилось что-то общее.
52
Карла без всяких затруднений припарковала машину на пустынной авеню.
– Просто мечта, – заметила она. – Свободная парковка, нет очередей в кассы магазинов, продавщицы к вашим услугам, и все это в праздники… Народу полно только у моего гинеколога. Дети спешат явиться в этот враждебный мир…
Когда она
Прием у доктора Альгара задерживался на сорок пять минут. Холл клиники наводнила масса пациенток, которые соорганизовались, чтобы помочь друг другу добраться. Оттого и произошел некоторый сбой. Натан оказался здесь единственным мужчиной. Он ощущал дурноту и стеснение в этих стенах с выцветшими обоями. Элегантные женщины, чьи тела, облаченные в дорогие костюмы, были готовы к тяжелому испытанию, дожидались, когда настанет их черед обнажить самые сокровенные органы и утратить часть своей тайны.
– Месье Лав, что вы хотите узнать от меня? – усевшись, прошептала Карла.
– Вам что-нибудь говорит имя Клайд Боуман?
– Нет. Федеральный агент, который допрашивал меня в Фэрбэнксе, задал мне этот же вопрос. Это один из четверых убитых?
– Клайд Боуман был агентом ФБР. И еще он был другом вашего мужа. Это имя указано в конце его последней книги.
– Этьен был знаком со множеством людей в Штатах, которые помогали ему в его экспедициях. Сотрудники НАСА, ученые, проводники… Но я редко с ними встречалась. Я участвовала лишь в подготовке материалов экспедиций и выслушивала рассказы о его подвигах. Строго между нами, я пропускала их мимо ушей.
Натану было трудно представить Карлу, пропускающую мимо ушей чьи-то рассказы.
– Кстати, в последнее время я все реже и реже сопровождала его в поездках за границу, – добавила она.
– Надо было заниматься воспитанием дочки.
– Да, именно.
– Но вы сопровождали его на Аляску?
– Да. По правде сказать, я надеялась отговорить его отказаться от этой экспедиции.
– Почему?
– Мне она казалась чересчур опасной.
– Ему следовало послушаться вас.
– Этьен слушал только себя.
– И что вы делали, когда он оказался за полярным кругом?
– Возвратилась во Францию. Леа надо было в школу, и я не могла три месяца дожидаться мужа на Аляске.
– Когда вы вернулись туда?
– После того, как узнала, что он пропал.
– Не раньше?
– Я предполагала встретить его двадцать четвертого декабря после завершения экспедиции, но Леа заболела. И нам пришлось отказаться от зарезервированных билетов. Так что пришлось, несмотря ни на что, встречать Рождество в Ницце с больной дочкой, сварливой свекровью, с кретином деверем и его женой, столь же напыщенной, сколь и глупой.
– А что вы подразумеваете под «несмотря ни на что»?
– Несмотря на исчезновение Этьена.
– Вы скрыли дурную весть от своих родственников?
– Я не хотела портить Рождество девочке, которой и без того было плохо, ни утешать свекровь, сообщив ей, что Этьен не вышел в точку встречи. Когда Леа поправилась, я
– Вы не любите Женевьеву?
– Да.
– А Этьена любили?
– Это вас не касается!
Эти слова привлекли внимание притихшей приемной, и взгляды пациенток обратились к Карле. Невозмутимый Натан тихо продолжил разговор:
– Легче признаться в нелюбви, чем в любви, не так ли?
– Вы начинаете мне надоедать.
– Понятно.
– Разумеется, я любила Этьена. К чему задавать такой вопрос?
– Густота тени, которую отбрасывают сосны, зависит от света луны.
– Что?
– В мире все противоречиво и обладает скрытым ликом, который нельзя постичь одной только мыслью.
– Скрывать тут нечего. Я выбрала Этьена за интеллект и любила его, потому что он любил Леа.
Комплекс красоты перед интеллектом.
Пациентки входили в кабинет и выходили, сообщая определенный ритм приемной, которая не пустела, и Натан уже не скрывал, что хотел бы побольше узнать о Карле. Она рассказала, что встретила Этьена в семнадцать лет, будучи беременной от итальянца, который сбежал от ответственности. Суровая католическая семья выгнала ее из дома, и она из сицилийской деревни отправилась с ребенком в утробе и парой джинсов в чемодане во Францию. Эффектная внешность открыла перед ней двери заведений, где ценят только физическую привлекательность. Она попала в казино в Монако. И там она познакомилась с Этьеном, подав ему на подносе бокал шампанского, предназначенный удержать его у стола для игры в блэк-джек. Но улыбка той, что поднесла шампанское, оказалась куда сильней, чем тяга к игре. Этьен предпочел бросить свои жетоны на ресторанный стол, за которым сидел с Карлой. Околдованный, он расстался с одиночеством, чтобы ухаживать за девушкой. Пребывая в тени матери и друга Владимира, он редко бывал в обществе. Карла озарила жизнь Этьена. К несчастью, первая встреча с Женевьевой Шомон закончилась катастрофой, что определило их дальнейшие отношения.
– Мать Этьена увидела, что ее любимец, тридцатилетний сын, связался с семнадцатилетней иностранкой, беременной неизвестно от кого, выгнанной собственной семьей, без гроша за душой и вдобавок католичкой, что окончательно уязвило ее протестантскую нетерпимость.
– Неужели между католиками и протестантами такая пропасть? – удивился Натан.
– Эта пропасть пролегла через всю историю Ирландии. На прошлой неделе в Дублине протестанты распяли католика. И знаете что? Они привинтили его винтами, чтобы его не смогли снять с креста. Даже палачи Иисуса до такого не додумались.
– А как Этьен реагировал на отношение матери к вам?
– То был один из редких случаев, когда он игнорировал ее мнение.
Доктор Альгар появился в дверях кабинета и произнес фамилию Карлы. Она мгновенно прервала разговор и устремилась в резиновые руки врача.
После полудня она вышла из кабинета.
– Ваш диагноз был верен, – произнесла она.
Натан предложил сделать небольшой перерыв и пообедать.
После остановки у аптеки Карла повезла его в портовый ресторан, находившийся на вершине скалистого утеса, с берегом его соединяли сходни. Они заказали по ниццкому салату с анчоусами, графинчик воды и колу.