Последний звонок

Воробей Вера и Марина

– Ты что? – попалась Юлька.

– А разве твоему Михаилу не пора появиться? – насмешливо поинтересовался Колька.

Юля не могла припомнить, чтобы Ежов так иронизировал.

– А мы с ним не сиамские близнецы, чтобы везде вместе ходить, – неожиданно занервничала она.

Колька был тот и не тот. Нет, былая любовь не проснулась в Юле, но что-то тревожное шевельнулось в груди. Все-таки они столько лет дружили, а это не проходит бесследно.

Колька прочитал ее мысли, словно в открытой книге.

– Знаешь, Юль, я вот думаю: ну, не получилось у нас, но мы ведь можем остаться друзьями. – Он осторожно притронулся к ее руке. Юля не стала ее отдергивать,

и Колька, осмелев, чуть сжал ее пальцы: – Ты как считаешь?

– Да, наверное, может быть, – заволновалась она, осторожно освобождая руку. – Ты мне как-нибудь позвони при случае. А сейчас мне пора.

У нас сбор в пять часов. К выпускному готовимся.

– Да, я в курсе. Мы ведь с Борькой дружбаны. Юль…

– А?

Колька как-то странно взглянул на Юльку.

– Ты там привет от меня передай ребятам, – улыбнулся он.

Ей показалось, что он хотел сказать что-то другое, но в последний момент передумал.

– Передам. Конечно.

Юля вскочила, едва не уронив стул, и пошла к выходу. Ей пришлось себя уговаривать, чтобы не сорваться с места и не побежать. Она всей кожей чувствовала, что Колька провожает ее взглядом. И это было приятно, что уж скрывать. Но так же приятно было думать о том, что этим вечером ее встретит Миша и проводит до дома. Первый романтический период в их отношениях давно прошел, теперь они даже ссорились… иногда… как все парочки на свете.

Само собой, Юлька преподнесла Маринке слегка подкорректированную версию о встрече с Колькой. И поскольку о его предложении снова дружить Юлька предусмотрительно умолчала, Маринка не увидела в ней ничего такого. Подумаешь, посидели, поговорили, вспомнили прошлое. Так почему же Юля никак не может забыть об этой встрече в кафе и ждет Колькиного звонка? Или в самом деле время лечит любые обиды и плохое уходит, а остается только хорошее?

Юлька ведь помнит, как Ежов вернул ей украденный новенький велосипед. Это потом, значительно позже, она узнала, что он выкупил его у одного отморозка за свои деньги, которые копил на роликовые коньки. А как Колька повел себя во время той истории с ОБЖ? Он первым встал и сказал: «Я состою в этом обществе». Он нашел в себе смелость извиниться перед Ирой за испорченный костюм. А как Коля нес ее на руках целый километр или два, когда они оказались в лесу и Юля подвернула ногу. Как укутывал ее шею, поил чаем с малиновым вареньем, когда Юля болела. Как натягивал ей на руки свои перчатки со словами: «Глупенькая, замерзнешь ведь», а сам потом зябко прятал покрасневшие пальцы в карманы старенькой куртки… Словом, за эти дни Юля вспомнила много хорошего из того, что было связано с Колькой Ежовым.

9

В одиннадцатом «Б» шел урок экономики. Светлана Леонтьевна Зайцева, которую ребята за глаза называли Зайка моя, увлекшись, слегка отклонилась от темы урока, и поэтому ее слушали с интересом. Борька Шустов, во всяком случае, принадлежал именно к той категории, которая не глазела по сторонам и не поглядывала на часы в ожидании звонка.

– Колумб был твердо убежден в наличии там золота и богатств и в том, что та страна, которая финансирует экспедицию, станет повелительницей мира… – вещала Зайка моя, удобно устроившись за столом. – И хотя Колумб так и не достиг Индии, в открытом им Новом Свете золота оказалось достаточно, чтобы сделать Испанию повелительницей мира. Но, как и Венеция, Испания вскоре увидела закат своего золотого века. В конце шестнадцатого столетия выдвинулись другие страны и обогнали Испанию, прежде всего благодаря господству

на морях. Это были в первую очередь Нидерланды и, разумеется, Англия, которая в последующие два-три века превратилась в Британскую империю. В Лондоне вскоре появился коммерческий колосс – новый рынок золота и, следовательно, монета нового гегемона. Как некогда повсюду принимался венецианский дукат, точно так же в восемнадцатом – девятнадцатом веках во всем мире имели хождение звонкие английские монеты – гинея и соверен…

Именно словосочетание «звонкие монеты» зародило в голове Борьки одну симпатичную идею.

В мгновение ока у него перед глазами возник музыкальный номер из старого фильма-мюзикла «Кабаре», где Лайза Минелли и ее партнер, исполняя песенку «Мани-мани-мани-мани…», делают вид, что собирают падающие с неба звонкие монеты.

«Выходит, не зря Варюха приобщила меня к старому кино», – успел подумать Борька, и в эту секунду раздался стук в дверь.

– Войдите, – разрешила Светлана Леонтьевна, прервав свой рассказ.

В класс заглянула секретарша директора.

– Извините, Светлана Леонтьевна, но Наталью Крылову срочно в кабинет завуча вызывают. – Выполнив поручение, Ниночка прикрыла дверь.

Туся переглянулась с Лизой. Вины она за собой не чувствовала, поэтому спокойно покинула класс под легкий шумок, напоминающий дуновение ветерка.

Светлана Леонтьевна продолжила рассказ о Соединенных Штатах, их утверждающейся роли в мировой экономике благодаря калифорнийскому золоту и выпущенным впервые бумажным банкнотам, но одиннадцатый «Б» этот экономический прогресс уже мало волновал. Все задавались вопросом: «Зачем это Крылова понадобилась Дондурей?»

Размышляла об этом и Туся, поднимаясь в кабинет Раисы Андреевны. Она не понимала, чем вызвана такая спешка, ведь до конца последнего урока оставалось пятнадцать минут.

– Можно? – спросила Туся, заглядывая в кабинет.

– Входи, Наташа, – пригласила ее… Марина Владимировна.

Видимо, Раиса Андреевна разрешила ей воспользоваться своим кабинетом, потому что самого завуча на месте не было, зато рядышком с Мариной Владимировной сидела мама Ларисы Савичевой, как всегда серьезная и деловитая, обложенная со всех сторон бумагами.

Получив разрешение, Туся вошла, присела на свободный стул и посмотрела на Марину Владимировну с нескрываемым любопытством. Та не заставила себя ждать.

– Наташа, мы вот по какому вопросу вызвали тебя с урока. У тебя ведь папа работает на телевидении? – задала Марина Владимировна риторический вопрос.

– Отчим, – автоматически поправила ее Туся. —

Константин Сергеевич Коробов. – «КС», – добавила она про себя.

– Да-да, мы знаем… как его зовут, – поспешила исправить свою оплошность зам по воспитательной работе.

– А что такое? – Туся начала волноваться.

Если с ним что-то случилось, Туся этого не переживет. Отчим стал для нее родным человеком, вторым после мамы. Был еще, конечно, и папа… но у него давно уже другая семья, в которой он счастлив.

– Да ты не волнуйся, – своевременно успокоила Марина Владимировна, попросту говоря, Марина. —

Все в порядке. Никаких чепэ. – У Туси отлегло от сердца. – Видишь ли, мы тут посоветовались, – переглянулась Марина с мадам Савичевой, – и подумали, что было бы неплохо пригласить к нам на выпускной вечер представителей телевидения. А поскольку Константин Сергеевич не последний человек в «Останкино», вероятно, ему было бы несложно договориться о съемке небольшого сюжета в стенах нашей школы, а затем показать его в телеэфире.