Последний
Шрифт:
Юноша вновь почувствовал, что дрожит.
— С чего… ты взял, что я буду такое творить?
— Сильная, заметная дрожь, — констатировал Валиант, делая еще шаг к своей жертве, — неутолимая жажда, резкая реакция на запах и звук, притупленные ощущения физической боли, неконтролируемая злость — все это уже с тобой происходит, разве не так? А еще, судя по тому, что ты открыл окно, одетый лишь в больничную сорочку, тебе нестерпимо жарко. Я прав?
Слова его заставили Криса сжать дрожащие кулаки.
— Что… что со мной такое?
— Твое изменение идет быстрее обычного —
— Что ты со мной сделал?!
— Я ничего не делал, — тут же отозвался Валиант, и в голосе его скользнула нескрываемая досада и боль. — Гораздо больше в том, что с тобой творится, ты можешь винить Джеймса Харриссона, который рассадил тебе висок, потому что именно через эту рану произошло заражение. Подозреваю, что ты вступил в контакт с моей кровью, которая оказалась на полу после того, как Харриссон выстрелил в меня.
— Что?..
— Слух у тебя довольно чувствительный, Крис, так что не думаю, что ты и впрямь не расслышал.
Несколько секунд ушло на то, чтобы совладать с растущей паникой.
— Но это же какой-то бред.
— Как и твои истории про вампиров для детективов. Однако истории эти ты рассказывал им весьма рьяно. Что же теперь? Ты потерял веру в собственный рассказ? Или просто не хочешь верить, что заражение произошло именно с тобой?
Крис не знал, что ответить. В голове стучала лишь одна мысль, которую он в состоянии был озвучить.
— Господи… я не хочу! — отчаянно шепнул он.
— Мне тоже хотелось бы, чтобы этого никогда не случалось, но, увы, это произошло, и уже никто из нас не может ничего с этим поделать. Процессы, которые происходят с тобой, необратимы. И ответственность за это, хочу я того, или нет, лежит на мне. Я должен увести тебя отсюда, пока ты не поубивал в этой больнице каждого встречного. А ты сделаешь это, Крис. Поверь мне, ты сделаешь…
Валиант подходил все ближе, а бежать было некуда. Сердце Криса яростно колотилось о ребра. Он вновь взглянул в отражение, и ему показалось, что черное пятнышко под повязкой протянулось дальше.
— Что со мной будет?
— Если ты не пойдешь? — уточнил Валиант, тут же предпочтя ответить на этот вопрос. — Ты будешь страдать и мучительно умирать, убивая попутно любого, кого встретишь на своем пути.
Глаза Криса увлажнились от слез.
Просто не может быть, чтобы все это происходило со мной!
— Я не хочу этого, — покачал головой Валиант. — Будь моя воля, я бы сделал так, чтобы ты просто выздоровел, но это не в моей власти. Если ты останешься здесь, ты начнешь гнить заживо и быстро сходить с ума. Особенно, если попадешь под прямые солнечные лучи — это усилит процесс и ускорит его. А ведь ближайшим рейсом сюда прилетят твои родители, Крис. Они будут первыми, кому ты вгрызешься в шею, потому что та жажда, которая тебя мучает — это жажда крови. Причем, не человеческой. Моей.
Юноша пристально посмотрел на Валианта.
— Зачем мне твоя кровь?
— Это единственное, что может продлить твое существование.
Крис прерывисто вздохнул.
— А если я пойду с тобой? Ты… ты поможешь мне?
— Да, Крис, помогу.
— И в чем подвох?
— Если то, что я несу теперь за тебя ответственность, считать подвохом, то больше ни в чем.
— И что ты получишь взамен?
Валиант прищурился, понимая, что пора озвучить одну из основных своих целей, по которой он пришел сюда.
— Информацию о Ривер Уиллоу. Мне нужно все, что ты о ней знаешь, — он замолчал, позволяя своему подопечному хорошо обдумать предложение. Наконец, молчание показалось слишком затянутым. — Так что скажешь? Ты согласен?
Крис посмотрел на него, и Валианту был хорошо знаком такой взгляд: так смотрит человек, которому больше нечего терять. Ответ юноши не стал для него неожиданностью.
— Согласен.
— Тогда одевайся. Нужно спешить.
27
Ривер проснулась от мягкого стука по стеклу — похоже, за время пути легкий снег сменился дождем. Девушка потерла лицо руками, чуть потянулась на пассажирском сидении и посмотрела перед собой: видимость была ужасной, и щетки стеклоочистителя работали с максимальной скоростью, лихорадочно пытаясь расчистить липнувшую на лобовое стекло снежную кашицу.
— Ты очнулась, — констатировал Харриссон, не переводя взгляда на девушку. Казалось, за время ее сна он осунулся и побледнел, вид у него был заметно уставший, а глаза недовольно щурились, стараясь разглядеть что-то за непроницаемой пеленой непогоды.
— Угу, — кивнула Ривер, тихо кашлянув, чтобы вернуть себе голос спросонья.
— Хорошо. В такую погоду мне не помешает второй пилот, — Джеймс невесело усмехнулся. — Как самочувствие?
— Если вы о том, не тянет ли меня вгрызться вам в шею, то нет, не тянет. В целом все нормально. Только ноги размять хочется… мы, похоже, уже долго едем, — Ривер попыталась узнать местность вокруг, но не смогла. — Где это мы?
— Покидаем Канзас, Дороти.
И вновь — эта усмешка. Ривер прищурилась, попытавшись понять, что же за ней кроется: ей казалось, что за этим выражением лица Харриссон прячет довольно много… но разобрать, что именно, не представлялось возможным.
— Хм, — выдохнула девушка.
— В чем дело?
— Ни в чем, просто… вчера, когда я приехала домой, я вспомнила сказку про страну Оз. Папа читал мне ее в детстве, и он говорил мне перед сном, что завтра я тоже проснусь в Канзасе. Я тоже сама себе вчера это сказала, и… вот, как все обернулось. Так странно, — она посмотрела на Джеймса, но лицо его осталось непроницаемым. Ривер поджала губы. — Вы ведь знали, что домик Дороти ураган унес именно из Лоренса, верно? И вот…