Последняя Арена 11
Шрифт:
— Ты был прав, а я нет, — призналась Кейра. — Галахад — подселенец, а не Создатель. Он общался с Фролом. Он сказал, что есть вероятность победы, но только в том случае, если тебя не станет.
— Извращенный? — вскинул брови ифрит, намекая на то, что я мог неправильно интерпретировать сказанное.
— Он — да, я — нет. У меня с Фролом особая связь. Я видела весь разговор и всё улавливала по своему восприятию.
— Хорошо. Если выбора нет, рискуем, — Огюст и глазом не повел.
Быстрый разговор, минимум вопросов, моментальное принятие решения… Приятно работать
Я с восхищением посмотрел на ифрита. В его словах и интонациях не было бравады, показушничества перед Великой или демонстративного самопожертвования — только сплошная рациональность. Этим, наверное, древние игроки и отличаются от нас, землян. Да вспомнить хотя бы задание, требующее отнять жизнь. Более сотни эльфов погибали без споров и возражений. С людьми же приходилось действовать иными методами: обманными поручениями, во время которых ничего не ожидающий человек получал смертельный удар, ментальными воздействиями, принуждающими выполнять чужую волю, и прочими уловками.
Да, на Земле тоже было сколько угодно случаев, когда отряд, у которого не имелось ни малейшего шанса на спасение, оставался прикрывать отступающую армию. Да и в моей игровой жизни был схожий момент, когда я вместе с Ликой и учениками Огюста обитал в левитирующей бездне, а для освобождения людей требовалось сохранить свою бренную тушку в провале. Но если бы час назад ифрит велел, чтобы я спокойно ждал, когда меня обнулят, смог бы я принять приказ без малейших сомнений? Очень сложный вопрос, но больше склоняюсь к отрицательному ответу. И почему-то не верится, что Снежный Барс, Люций или тот же Херкулес пошли бы на подобное. А эльфы пошли. А вместе с ними и Огюст, который ещё дышит, но уже фактически мёртв.
— В Намче-Базар Галахад сказал Люцию, чтобы он передал мне, что я терраареносумское пугало, — проговорил я, ощущая себя, мягко говоря, глупо. — Это что-нибудь значит?
— Да, — Огюст улыбнулся. — Это один из моих бывших подчиненных. Он совершил ряд диверсий, повлекших за собой серьезные потери. Мы очень долго считали его погибшим предателем, но оказалось, что он жив и при этом был на нашей стороне.
— Мне кажется, что он и сам не знал, на чьей стороне был, — проговорил Лекси.
— На нашей, — уверенно заявила Кейра.
— А ты на чьей? — спросил Лекси, обращаясь ко мне.
— Полностью на стороне армии Огюста, — сказал я, дематериализовав маску. Эльфы прекрасно улавливают все проявления эмоций. Им не требуется артефакты, чтобы понять, когда человек врёт, а когда говорит правду. Они распознают ложь по мимике и по интонациям голоса. Мне захотелось, чтобы иномирцы увидели, что я абсолютно честен с ними.
— Хорошо, Истребляющий. Ты веришь своим словам.
— Не сходится, — задумчиво проговорил Огюст. — Убить меня, как понимаю, должен именно ты?
— Да. У меня полный иммунитет к проклятиям. За убийство военачальника не последует обнуления. И после смерти есть возможность перенести артефакт фиксации в любую точку Арены.
— Хорошо, — Огюст кивнул. На его груди зажегся пятиконечный символ.
У меня в голове возникла ускользающая
— В палатке Галахада была девчонка Айгыз. Она выдала пророчество, что я должен раскрыться, когда звезда будет рядом. Мне кажется, что это именно та звезда, о которой была речь. Но у меня нет уверенности насчет первозданной силы, — признался я. Остальные игроки молчали, ожидая, что я скажу дальше. — Именно эта сила привела меня к тому, что начался Великий Отсев. После же, как вам всем известно, — и к устранению рептилоидов. Объединяющий рассказал, какую роль они бы сыграли во время задания.
— Твоя первозданная сила имеет множество граней. Не уничтожь ты рептилоидов, остановленный тобой прорыв инферно захлестнул бы всю локацию. Мы могли бы уйти в другие миры и там ожидать начала Арены, но люди, — Огюст кивнул на толпу, — сейчас сражаются не за сферу миров Повелителя. Большинство людей не интересует, что станет с эльфами, лимаксами, гарпиями. Данная ветвь человеческой расы эгоистична. Они сражаются даже не за представителей своего вида, а за свои семьи и поселения. Если бы у них никого не осталось, то их существование утратило бы всякий смысл. Бойцы превратились бы в балласт.
— Ясно. И что мне делать дальше? — решил попросить я совета.
— Скажи, у тебя имеется ещё что-нибудь, что ты получил на Арене?
— Дополнительное возрождение, — признался я. — Иммунитет к проклятиям и благословениям. Телепорт. Минутную неуязвимость. И ещё в момент смерти образуется кадавр, который будет враждебен моей стороне. И два умения от первостихии. Одно отнимает жизнь у существа, которое убьет меня. Действует пассивно на постоянной основе. Второе одноразовое: в момент моей смерти выбранный игрок утратит одно возрождение.
— Что-то ещё?
— Это всё.
— Хорошо. Графиня передаст тебе ещё одно, которое спрячет твой артфикс. Потом устрани Алиниэлесту. Но не сейчас, а когда спадёт право первого.
— Сделаю.
— У кого-нибудь есть возражения касательно рекомендации Объединяющего? — он обвел всех взглядом. — Тогда действуем по следующей схеме…
Маховик закрутился. Не всё, что происходило, мне было понятно, но многие моменты я всё же улавливал. Так, например, впереди собравшейся толпы будто случайно оказались Клемент и Томас Рид. Они по-настоящему ненавидели меня: даже оплатили всем Фролам телепорты к административной аномалии, где имелась определенная вероятность смены прозвища.
Иномирцы оттеснили тех, кто мог помешать задумке (в первую очередь это относилось к Белле и Херкулесу). Хотя без внимания не оставили ни Лику, ни Барса, ни даже дядьку Ермолая.
Меня напичкали зельями и артефактами, которые должны были вывалиться при моём мнимом обнулении. Я, посчитав себя самым умным, сказал, что у меня есть примечательный псионический шлем, элементальные поножи да и кираса с наручным комплектом не имеют ограничителя, но на моё замечание лишь ответили, что всё учтено. Доспехи на мне были те, что достались от Галахада — проще было открепить и выкинуть, чем вытаскивать всё из баула.