Последняя Арена 3
Шрифт:
Хотелось сказать, что, если бы не я, тут вообще никого не было. Раскол открылся в тот момент, когда я уничтожил огненную кошку. Всё же промолчал. Нечего людям знать такие подробности.
— Болит? — я кивнул на его поврежденные части тела.
— Да пока что нет, — отмахнулся бывший караульный. — На обезболивающем я сейчас.
— Оно скоро закончится, — предупредил я. С такими ранами без склянок он долго не протянет. Потрепали его знатно. И, судя по всему, у него нет параметра, которое бы способствовало залечиванию.
—
— Ну так выпадает по одной склянке за каждый уровень данжа. И действует всего двадцать минут. Проверял как-то, — поделился я. В тот раз мне интересно было проверить эффект от зелий. Я надевал наплечники, наручи и перчатки. Сперва было неудобно, так как кожу защемляли пластинчатые стыки, но под действием отваров не обращал на это никакого внимания.
— От жизни ты отстал, Андрюшка. А крафтеры тебе на что?
— Рецептов тоже не особо много, — сказал я, вспоминая, как Михалыч изготавливал такое зелье на моих глазах.
— И зачем рецепты? Они нужны только для тех, кто выбрал ремесло на зачарование или кузнечество. А алхимики и сами могут его изготавливать. Считай, что из подручных материалов делают. Главное, чтобы колбочки системные были, — он достал из инвентаря склянку. — А их кузнецы-стеклодувы делают. И тоже из всего подряд.
— Из чего, например? — времени до начала следующей фазы было предостаточно, так что можно было и поговорить.
— Ну вот помнишь ты брусочки малахитовые приносил?
— Было дело.
— Вот кинешь такую в смесь стеклянную и хоть сотню можно сделать. У лагеря, Андрюшка, много полезных людей есть. А чегой ты спрашиваешь это, будто сам не знаешь? — дядька Ермолая попытался пошевелить почерневшими пальцами на ногах, но у него ничего не вышло. — Эх, сказал бы мне кто-нибудь с самого начала, что регенерацию надо брать в характеристиках, расцеловал бы этого человека.
— А Кейра что посоветовала взять? — задал я вопрос, с улыбкой вспоминая это рыжее чудо.
— Кто? Какая Кейра? Ты сейчас о ком? — он непонимающе поживал губу и принялся руками разминать мизинец.
— Ну... Кейра, — я видел, что собеседник не притворяется. Странно. Да и Столыпин не допытывался меня по поводу девушки, хотя было очевидно, что уникальные способности бывших старичков — её заслуга.
— Я ещё не со всеми в лагере познакомился, — хмыкнул дядька Ермолай. — Да и бывал там только два раза. А там людей-то... Десять тысяч. Кто бы мне сказал месяц назад, что в Рябчиково столько жить будет, никогда бы не поверил. А оно вон как вышло. Так чегой меня про обезбол спрашиваешь?
— Просто интересно, — сказал я, размышляя о Кейре. Как-то она передала мне письмо через караульного. В тот момент у него тоже отшибло память. Вдруг и сейчас происходит такая же ситуация? Могла ли девушка сделать так, чтобы о ней все забыли? Судя по всему, могла.
— Тебе его не выдали что ли?
— Нет. А должны?
— Конечно. Полковник Бобров — это командир мой — сказал, что всем выдают в обязательном порядке. Жизнь-то она сейчас такая, что постоянно приходится попадать во всякие неприятности. А коли боли нет, так и жить легче становится. Вот тому отряду, где я сейчас, по сорок зелий на человека дали. Говорю же, с обезболивающим никаких проблем нет. Ты сейчас где служишь?
— Записали в свободные охотники. Я только-только с КПП приехал. Ещё на довольствие не успел стать. И даже оружие не получил, — отчитался я, не вдаваясь в подробности. — А ты?
— Так контрразведка, — улыбнулся дядька Ермолай. — При тебе же меня Бобров и забрал. Пока что на испытательном сроке, но он мной доволен.
— Потому что ты с помощью ветра можешь большую территорию контролировать? — я улыбнулся. — Враг не проскользнём и будет обнаружен?
— Смейся-смейся...
— А как ты получил эту способность? — спросил я, отгоняя образ моей рыжей подруги.
— Не знаю. Сразу была у меня, — контрразведчик пожал плечами. — Я же сперва думал, что моя школа аэрации у всех так работает, а оказалось, что нет. Но диверсантов я хорошо чую. Это да...
— А ты не видел Альтаира? — вспомнил я своего сопровождающего. — Это тот парень с синими волосами. Его в списках нет. Убили что ли?
— Так я рассказывал тебе про него. Генерал Столыпин-то матом его покрыл и запретил сюда заходить. Да и никого тут нет из самого главного командования.
К нам подошел Альберт и указал на место рядом со мной. Я кивнул. Он опустился на корточки.
— Вы двое тут единственные не из наших. От вас проблем не будет?
— Я, значится, стажируюсь у полковника Боброва, так что, сына, я тоже из ваших.
— Помолодел? — спросил Альберт.
— Ну годков сорок-то я точно скинул.
— Хорошо. Бери, — он протянулся склянку. — Это зелье регенерации. Используй сейчас. Ничего не расчесывай. Лучше сиди и не шевелись. И терпи. Это неприятно. А с тобой? — новоиспеченный командир отряда посмотрел на меня.
— Если меня не тронешь, я тоже не трону, — сказал я, глядя в немигающие глаза. — Сейчас помогать буду. Это выгодно всем.
— Хорошо. Я видел действие твоего кольца. Полезная вещь. И всё слышал, когда ты со Столыпиным говорил. Постарайся выжить на следующей фазе. У тебя ко мне есть вопросы? Ты знаешь, что я имею ввиду.
— У тебя был приказ, — я пожал плечами. — Маловероятно, что ты добровольно просидел на чердаке пару дней.
— Это вы о чем сейчас? — заинтересовался дядька Ермолай.
— А, неважно, — отмахнулся я.
— Хорошо. У тебя что по доспеху? У Старшины остался запасной щит и шлем. Остальное разобрали.