Последняя Баллада
Шрифт:
Вроде бы мелочь, а результат превосходит самые смелые ожидания. Вещи якобы остаются на своих местах, нетронутые, но при этом перестают быть тем, чем кажутся: железобетонные конструкции могут обернуться сахарной ватой, полупроводниковые транзисторы превращаются в пряники, а пули могуг обернуться мятными леденцами. В результате враг поражен, танки превращаются в пластмассовые игрушки, боевые истребители оборачиваются в мыльные пузыри — и никакой радиации, никаких груд металлолома, никакой выжженной и навеки мертвой земли, никаких полей, щедро политых кровью. Гуманное, но страшное оружие, не убивает врагов, а превращает их в зайчиков, белочек, хомячков и колючие кактусы, а может,
Собственно говоря, изменения, которые внес Олег в заклинание своей супруги, как раз и касались спектра превращений — если в изначальном заклинании невинный таракан мог превратиться в бессмертного тираннозавра, то после доработки Олега такого уже произойти не могло. Вампир в качестве разминки для мозгов задался целью сделать такое заклинание, которое бы превратило столицу враждебной империи в пряничный городок, потоки отравленных химикатов — в молочные реки с кисельными берегами. Насколько ему это удалось, как раз сейчас и предстояло проверить на столице «братьев». Подходящий объект, да и местных «людей» не жалко — вряд ли их жизнь в образе сказочного зверька будет хуже, чем жизнь безвольного киборга, день ото дня живущего по единожды и навеки заданным инструкциям без права на собственную точку зрения.
Наконец, несколько часов спустя, все было готово, слова произнесены, жесты сделаны, нужные потоки силы стянуты в одну точку и переплетены в необходимую форму. Камардон Варг и Иосиф Киану Арторий- ский, которым, как некогда Наместнику Яниосу Ка- риану, предстояло взять на себя часть отката — на этот раз не такого сильного, как при обращении к самому Времени, знали, на что идут: первый активно принимал какие-то зелья, второй молился, хоть можно было и без этого обойтись — здоровье шамана-тролля позволяет им выдержать любой откат, а на что не хватит — Багду-Дабаг на себя возьмет, посох из ветви священного дуба никогда хозяина в беде не оставит.
Пятеро путников встали в очерченный вампиром круг, и Олег произнес последние слова заклинания:
Капля дождя на лесной паутине, Ветер, что дует у нас за окном, Пламя, горящее в теплом камине, Камень, что дремлет непробудным сном, —
Вас вызываю, придите, придите, Первым лучом, разгоняющим тьму. И заклинанье спрядите, спрядите! Чудо свершите, и быть посему!
Стишок, принадлежащий перу супруги Олега, не был частью заклинания в полном смысле этого слова — это ключ, и вместо него в принципе можно было использовать любой звук, жест, а то и мысль. Но Зина, на тот момент переполненная поэзией, решила сделать именно так, и вампир не стал ничего менять — в конце концов, запомнить два простеньких куплета не сложнее, чем какую-нибудь «Вингардиум Левиоса», «Сатор Арепо Тенет Опера Ротас» или иную абракадабру.
Свет Огня Прометея — Божественный свет, который невозможно в принципе погасить даже на мгновение, — на пару секунд потух и тут же разгорелся вновь. Заклинание выпило все, что ему было нужно, и теперь плавно, без лишних спецэффектов, без огненных колец и ледяных струй планомерно изменяло окружающую реальность, внося мельчайшую долю хаоса. Первым пострадал, естественно, Люцифер — перевернутые глаза-свечи превратились в леденцы, вокруг застыли горгульи из сахарной пудры, саркофаги трех призраков стали мармеладками. На этом сладости закончились — стены зала, а вместе с ними и все внутреннее устройство суперкомпьютера со всеми магическими нанотехнологиями стали фанерами, покрытыми китайским шелком, а раскуроченные адские врата и вовсе навеки застыли янтарем.
Сердце империи «братьев» исчезло, но сами его обитатели никуда не делись, и ни Олег, никто иной не сомневался: «братья» смогут, пусть и за тысячи лет, восстановить все то, что было ими единожды сотворено, и уж точно никогда не забудут дерзких захватчиков, что посмели совершить безумный рейд в логово врага.
— Ну вот и все, — закончил Олег. — Камардон, держи — мне Огонь больше не нужен, да и трюк этот может пройти только один раз в спокойной обстановке.
Магистр, отходящий после отката заклинания, молчаливо принял священную реликвию своего Ордена.
— А что теперь? — с интересом оглядываясь по сторонам и изучая новую реальность, спросил Хар.
— А теперь мы очень-очень быстро уходим отсюда, — ответил вампир. — И пытаемся пробиться назад — что-то мне подсказывает, что после сегодняшнего подвига «братья» таки объявят меня своим врагом номер один… Машунь, будь другом, слетай на разведку! — (Девушка кивнула.) — Остальные — вниз! И смотрите под ноги…
Начался экстремальный спуск — никто даже представить себе не мог, насколько это, казалось бы, обыденное
мероприятие может оказаться незаурядным. Куда там подъему — бежишь себе, под ноги не смотришь, время от времени через вражеские заслоны прорываешься — будни магического спецназа, да и только. Во время спуска не встречались на пути коварные противники, не ждали засады, не встречали смертельные заклятия — надо было всего лишь пройти через десятки этажей, искореженных до неузнаваемости хаосом. Занятие не для слабонервных — устраивая все это, Олег как-то не подумал, что его спутники не умеют летать (кроме Марии) и никогда не выступали в цирке. Ему самому ничего не грозило, магические умения вампира позволяли передвигаться где угодно, хоть по воде, хоть по воздуху, хоть по владениям хаоса. Но остальным приходилось несладко…
Проблема была в том, что вещи казались не тем, чем были на самом деле. Пол, потолок, стены — каждый шаг отважных героев был шагом в неизвестность, они даже предугадать не могли, на что сейчас наступит их нога и за что ухватится рука. Сюрпризы за сюрпризами, хаос постарался вовсю, чтобы никто не заскучал и не утратил бдительности, одно неверное движение — и полет с многометровой высоты. Впечатления от спуска были воистину незабываемые.
— Черт побери!.. — воскликнул Хар, проваливаясь сквозь пол из пушистой сахарной ваты.
— Господь с тобой, сын мой, — в последний момент поймал парня Иосиф Киану, который и сам недавно замешкался и пересчитал пятой точкой все ступеньки на ледяной лестнице.
— Что за… кулинария! — возмущался Камардон, выбираясь из болота густого овсяного киселя.
— Теперь я понимаю, что значит «все будет в шоколаде», — заметил парень, счищая с себя липкую коричневую массу.
— Господи, верую я, что сими путями в тягости проверяешь Ты мою веру, — с ног до головы измазанный в меду, дегте и птичьих перьях — всего лишь один неосторожный шаг, — молитвенно обращался к небесам святой отец.