Последняя база
Шрифт:
"Я не вернусь домой, - тоскливо подумал Эйрис.
– Уния нападет без объявления войны. Вот что это означает".
3. ПЕЛЛ: ТУННЕЛИ НИЗОВИКОВ; 8.1.53; 18:30
В темноте кишели мохнатые существа. Дэймон прислушался и вздрогнул, когда кто-то пошевелился рядом с ним, и еще раз - когда во мраке туннеля к нему прикоснулась чья-то рука. Стуча зубами от холода, он посветил фонарем.
– Я Синезуб, - прошептал знакомый голос.
– Ты прийти смотреть она?
Дэймон долго молчал, обшаривая лучом фонаря лестницы, похожие на паучьи тенета.
– Нет, - печально ответил он.
– Нет, я хочу только пройти в белую секцию.
– Она просить ты прийти. Просить. Просить она снова, снова.
– Нет, - хриплым шепотом повторил он, с тоскою думая, что время на исходе и скоро у него не останется никакой надежды увидеть мать.
– Нет, Синезуб. Я не могу, хоть и люблю ее. Ты же понимаешь: если я приду к ней, будет беда. Люди-ружья. Я не могу прийти, как бы ни хотел.
Теплая ладонь похлопала его по предплечью.
– Ты говорить хорошая вещь.
Дэймон удивился. Он знал, что низовики разумны, но не предполагал, что их логика столь близка человеческой. Он благодарно пожал руку хиза, пришедшего к нему в тяжелый час.
Опустившись на металлическую ступеньку, он ровно задышал через маску. Нечасто удавалось ему передохнуть в стороне от чужих глаз, отрешиться от мучительных мыслей о неизбежном. Сейчас он мог себе это позволить - рядом находилось существо, которое, при всем своем несходстве с человеком, подружилось с Дэймоном.
Хиза опустился перед ним на корточки и ободряюще похлопал по колену. Черные глаза Синезуба тускло сияли отраженным светом.
– Ты охраняешь меня, - сказал Дэймон.
– Уже давно.
Синезуб утвердительно подпрыгнул.
– Хиза очень добрые, - продолжал Дэймон.
– Очень.
Синезуб дернул головой и наморщил лоб.
– Ты она детеныш.
– Хиза весьма туманно представляли себе структуру человеческой семьи.
– Ты Лисия детеныш.
– Да, ты прав.
– Она ты мать.
– Верно.
– Милико детеныш она.
– Да.
– Я любить она.
Дэймон жалко улыбнулся.
– Для вас, низовиков, полутонов не существует, верно? Черное или белое. Ты хороший друг. Много ли знают хиза? Есть у вас еще друзья среди людей, или только Константины? Синезуб, мне кажется, все мои друзья погибли. Я не сумел их найти. Они или прячутся, или убиты.
– Делать мои глаза боль, Дэймон-человек. Может, хиза найти? Ты сказать они имя.
– Кого-нибудь из Ди. Или Ушантов. Или Мюллеров.
– Я спросить. Кто-то знать может.
– Синезуб положил палец на свой плоский нос.
– Найти они.
– Как?
Тонкая рука Синезуба погладила небритую щеку Дэймона.
– Ты лицо хиза. Ты запах человек.
Дэймон ухмыльнулся. Тоска на миг отступила.
– Хотел бы я стать похожим на хиза. Тогда бы я где угодно мог ходить. А сейчас меня чуть не поймали.
– Ты прийти здесь бояться, - сказал Синезуб.
– Ты слышишь запах страха?
– Я видеть ты глаза. Много боль. Пахнуть кровь, пахнуть бежать
Дэймон поднял к свету локоть - из-под прорехи на комбинезоне выглядывала кровоточащая ссадина.
– О дверь ударился.
Синезуб подался вперед.
– Я сделать нет боль.
Вспомнив, как хиза лечат свои раны, Дэймон отрицательно покачал головой.
– Ладно уж. Ну как, ты запомнил имена, что я назвал?
– Ди. Ушант. Мюллер.
– Найдешь их?
– Пытаться. Привести они?
– Приведи меня к ним. Ты знаешь, что люди-ружья перекрыли туннели в белую?
– Знать. Мы-низовики, мы ходить большие туннели снаружи. Кто глядеть на мы?
Дэймон снова глубоко вздохнул и встал на шатающейся ступеньке. Одной рукой он на секунду прижал к себе Синезуба, а другой поднял фонарь.
– Люблю тебя, - прошептал он.
– Любить ты, - ответил Синезуб и умчался прочь, оставив за собой легкую дрожь металлической лестницы.
Дэймон двинулся дальше, считая повороты и ярусы. Главное осторожность. Он уже поднял тревогу, попытавшись войти в белую, и сейчас ощущал липкий страх. Что, если мациановцы решат обыскать эксплуатационную зону? Что, если он навлек беду на низовиков, на свою мать, на всех станционеров? Столкнувшись нос к носу с часовым без доспехов, он перепугался до полусмерти - но все-таки успел выстрелить раньше солдата. Возможно, убил его. Во всяком случае, хотел. Он надеялся - хотя надежда вызывала тошноту, - что солдат никому не назвал его имени.
Колени еще тряслись, когда он остановился у двери. Впереди, за двумя стенами, находился коридор, и совсем недалеко от выхода - бар Нго.
Он шагнул в узкий шлюз, снял маску и достал проверенную паспортной службой карточку, которую берег на самый крайний случай. Наружный люк открылся сразу, лампочка тревоги не загорелась. Дэймон торопливо прошел по безлюдному коридору и вручную отпер дверь черного хода в бар Нго.
Жена Нго уставилась на него от кухонного стола, затем выскочила в зал. Дэймон отворил дверцу в кладовку, чтобы повесить на крючок противогаз. "Тоже мне конспиратор!" - мысленно обругал он себя и, подойдя к посудной раковине, умылся и прополоскал рот, избавясь от привкуса крови, но не от страха и мерзкого воспоминания.
– Дэймон?
– Джош?
Он бросил усталый взгляд на парадную дверь, снял с вешалки полотенце и вытер лицо.
– Неприятности?
Он прошел мимо Джоша в зал, облокотился о стойку.
– Бутылку, - сказал он бармену.
– Опять ты не через ту дверь...
– огорченно прошептал Нго.
– Крайняя необходимость, - ответил Дэймон. Джош, подойдя сбоку, слегка сжал его руку.
– Погоди с выпивкой, - сказал он.
– Выйдем, надо поговорить.
Дэймон направился в нишу, выделенную им барменом. Джош шагал по пятам. Они укрылись в углу кабинки от глаз остальных посетителей. Из кухни, куда возвратились супруга и сын Нго, доносилось звяканье посуды и запах бульона - "фирменного" блюда.