Последняя битва
Шрифт:
Покончив с едой, гость отодвинул миску, налил еще настойки. На этот раз выпил медленно, постепенно запрокидывая голову. Поставил кружку на стол и взглянул на Архипа единственным глазом. Второй напоминал прелую сливу, сморщенные веки слиплись, стянулись к сплющенной переносице, череп был сплошь в розовых проплешинах. Как же его так опалиться угораздило?
Дух немытого тела и обезображенное лицо незнакомца не вызывали желания притронуться к еде. Архип шагнул к столу и сел напротив. Хотел было выпить, но поостерегся травить желудок на старые дрожжи, к тому же сейчас нужна
— Юлом меня кличут, — слегка глотая твердые согласные, произнес мужик.
Его верхняя губа была вздернута слева, из угла рта до уха тянулся толстый розово-серый рубец, отчего обнажилась часть неровных, но крепких зубов. Кожа на щеке сплошь в буро-рыжих разводах, словно шкура пятнистого маниса. Правая часть лица еще ничего, сгорели только бровь и ресницы.
Архип выжидал. Пускай говорит, он быстро поймет: где правда, а где ложь.
— Ильмар у руля в Храме. Ты с ним за руку, а он твоих людей в могилу свел. Так вот.
— Следил за нами? — грозно произнес Архип.
— Наблюдал.
— Чего ж к монахам не пошел? Уличил бы Преподобного прямо в обители…
Юл покачал головой.
— Ильмар мне должен.
Архип усмехнулся про себя. Похоже, бывший атаман не только башмачников кинул.
— С чего мне верить? — сказал он.
— Потерять столько людей… — медленно начал Юл. — Лошадей, машины… Мы караван Геста разбили в Кислой долине, но московский Владыка из ловушки ускользнул. Ильмар за ним погоню устроил. Видать, догнал, раз в Храме заправляет.
Медведковский взял кувшин, налил настойки, но пить не спешил: наблюдал за лицом Архипа, ждал, пока тот переварит сказанное.
Складно поет. Глава клана откинулся на спинку стула. Долину мутанты заняли, сведения не проверишь.
Юл осклабился, запрокинул голову и влил настойку в рот. Облизав потрескавшиеся губы, сказал:
— С Крестом Оглобля был. — Архип вздрогнул, и медведковский сверкнул глазом, довольный, как лихо повернул разговор. — Башмачник про Геста много знал. Я мыслю, твой Оглобля клан предал. Чего себе там думал, некроз его разберет, но! Он Ильмару помогал, оба за московским Владыкой угнаться хотели. Знаю, звучит странно. Мож, обиду какую на него оба держали. Так вот.
Архип собрался спросить, что стало с остальными, но Юл опередил:
— Вся наша бригада, Хэнк-Губа и люди Ильмара на мутантов нарвались за Кислой долиной. Никогда стока тварей раньше не видал. Еле ноги унесли.
У Архипа наконец сложилось в голове. Он же Оглоблю разжаловал перед походом, назначив в обозные. Разозлил тем самым, и тот мог легко пойти на предательство интересов клана.
— Башмачник сам к нам пришел, когда мы с караваном покончили, — добавил Юл.
Поставив локти на стол, Архип уперся подбородком в сомкнутые пальцы. На галерее стемнело. Глаз Юла слабо блестел в свете луны — ну и рожа. Похоже, медведковский правду говорит. Такое нарочно не придумаешь. Архип поджал губы. Как лихо Ильмар Крест людьми вертит, разгромил с помощью медведковских караван Геста, всех положил: соратников и врагов. Взял в Храме власть, теперь в Мэры метит, с башмачниками союз заключил.
Перед мысленным взором главы клана
— Грива! — крикнул он.
На лестнице раздался топот.
— Проводи гостя вниз, пускай помоется. Из одежды ему подбери что-нибудь, опосля койку выдели и ко мне подымись с Гуго.
— Сделаю. — Грива поправил обрез за поясом.
Юл поднялся, прошел за котомкой, которую бросил возле входа на галерею.
— Козьма вернулся?
— Еще нет. — Грива отступил в сторону, когда медведковский нагнулся за поклажей.
— Вернется, тогда приходите втроем.
Юл шагнул на лестницу, за ним вышел Грива.
Архип сидел, потирая виски, глядя на остывшую еду в своей миске. Усталость взяла свое. Глаза слипались, опять мучительно ныли спина и колени. Он все-таки плеснул в кружку настойки, выпил. Потом вылез из-за стола и перебрался на кровать. Вспомнил о том, что хотел посты проверить, потянулся за маузером, висевшим в изголовье, — и провалился в сон.
Глава десятая
За холмами еще тлел закат, крася подбрюшья редких облаков у горизонта розовым светом, а небо над пустырем уже было иссиня-черным. Вик едва различал колею в слабом мерцании звезд.
Покинув завод, он связался по рации с Георгом, предупредил, что не успеет засветло. Киборг велел как можно быстрее найти место для ночлега и ни в коем случае не пытаться ехать в темноте, чтобы не нарваться на мутантов. Вечером небольшой отряд видели за рекой, недалеко от улиточной фермы. К тому же на сендере были разбиты обе фары, Георг переживал, что Вик въедет в одно из некрозных пятен, которых хватало на пустыре, и погибнет. На взгляд Вика, перспектива встретиться с тварями была куда страшней.
Заглушив двигатель, он облокотился на руль. Над холмами мигнул розовый отсвет, и пустырь погрузился во тьму. Луна в сезон большого солнца появляется ненадолго, но ее тусклого света вполне хватит, чтобы отыскать подходящее место для стоянки. Вик осмотрелся. Чуть левей и впереди возвышались холмы, среди них стояли развалины, где он столкнулся с кетчерами. Далеко справа на пустыре растеклось большое некрозное пятно. Рядом с ним чернела груда из обломков бетонных плит и виднелись огрызки свай. Пятно пульсировало холодным бледно-зеленым светом, который вскоре исчезнет, и ядовитая плесень станет незаметной для глаз.
Природу некроза Вик не понимал. Ходил сквозь него, не опасаясь, потому что он — джагер, человек с необычными способностями. Но откуда берется губящая все живое плесень? Почему она движется к Пустоши со стороны Уральских гор, есть ли в этом какая-то закономерность? Имелось у него предположение, что загадочные платформы, летающие высоко в небе над Пустошью, причастны к появлению некроза. Была между ними какая-то связь. Вик однажды видел платформу вблизи, правда, так и не решил, механизм это или… гигантский живой организм с хитиновым панцирем.