Последняя чаша гнева
Шрифт:
Было уже довольно темно, когда они решили устроить привал в безжизненной пустынной местности, поросшей подобием сухих угловатых колючек. За время своего путешествия от Пещеры Мрака до места их привала они заметили, что жизнь в Альбегинской долине просто кипит. Самые фантастические формы встречались им по пути, и не проходило ощущение, что настоящая, разумная жизнь, а не варварское подобие ее, следит за ними из-за каждого куста, каждой складки рельефа. Раза два они видели небольшие группы хактов, которые поворачивали свои неживые лица к ним при их приближении. Они сжигали
Раскинув привал, они с огорчением обнаружили, что всего в нескольких десятках шагов находится старое заброшенное кладбище. Крестов там уже не осталось, а надгробные памятники либо по макушку вросли в землю, либо были опрокинуты и разбиты.
— Типичное обиталище хактов, — заметил Чойс, глядя на эту картину.
— Обычно они встают по ночам? — осведомился Лоу.
— В основном. Но в отличие от вурдалаков не залазят обратно с пением петухов.
— Это меня не успокаивает, — занервничал Лоу. — Я тебе уже говорил, что не люблю мертвецов.
— А я от них просто без ума, не так ли? Нам все равно придется заночевать здесь, только не нужно впадать в беспробудную спячку.
— Мой бластер всегда со мной, — проворчал Лоу, с ненавистью глядя на смиренное кладбище за спиной Чойса.
Чойс проснулся внезапно. Солнце только-только начало всходить, и его розоватые лучи освещали стоящего над Чойсом мальчика. Он кинул быстрый взгляд на лицо ребенка и весь напрягся. Хотя мальчик пролежал в земле, видимо, совсем недолго, его глаз уже не было, а нежная кожа на лице висела лохмами. Еще немного, и этот безобидный малыш, которого подняла из земли чья-то злая воля, вцепился бы своими острыми зубками в горло Чойса.
Он молниеносно выдернул из-под седла, служившего ему на ночь подушкой, свой бластер, и тонкий луч разрезал маленького хакта надвое. Тут же раздался сдавленный вскрик ЛОу, также успевшего проснуться. То, что они увидели, в восторг их не привело. Медленной, расслабленной, характерной для этих тварей походкою к ним приближалась большая толпа хактов. За их спинами виднелось такое же сборище, которое только покидало свои жилища-могилы.
— Ты говорил, что они появляются только ночью, — проговорил Лоу, держа бластер наизготовку и с омерзением разглядывая подходящих хактов.
— Говорил, — отозвался Чойс. — Но, видимо, теперь они не любят закономерностей.
— Ты говорил также, — продолжал Лоу, — что на территории Альбегина нет людей. А здесь есть даже дети.
— По-моему, уже нет, — проворчал Чойс, бросив взгляд на подрагивающий трупик ребенка.
Хакты приближались. Запах от них шел такой, что кружилась голова.
— Господи! — произнес Лоу. — Да они не люди!
И точно, большинство восставших не было людьми. Эти уродливые полусгнившие остовы наверняка и при жизни не пленяли красотой и благородством форм. Теперь же и подавно.
— Если мы подождем еще немного, —
— Ждать нечего, — согласился с ним Чойс, и лучи их бластеров разом перечеркнули первый ряд приближающихся к ним существ, и те упали на землю в окончательно-смертных корчах.
Момент странного оцепенения прошел. В две минуты стая восставших из земли была искромсана, разрезана, подожжена. Они никогда уже не смогут подняться, чтобы вредить живым.
Чойс и Лоу заседлали коней, вскочили в седла и быстро покинули страшное место. Долго ехали молча. Наконец Лоу произнес:
— Мы даже не поели.
Остановились тут же, у дороги. С обеих сторон ее стояла непроходимая, глухая стена леса, только справа далеко в туманную даль уходила зыбкая трясина, прорубавшая в лесном массиве обширную просеку. Вот из этой просеки-трясины и появилась кавалькада.
Наскоро перекусив, оин собрались уже было вновь садиться в седло, как вдруг до них донесся дикий визг. Из глубины туманной топи к ним неистово несся сонм существ: странные всадники на странных конях. Эти фантасмагорические образы мчались прямо по поверхности глубокой трясины, и только когда они были совсем близко, Чойс понял, что существа восседают на подобии гигантских водомерок.
Ехавший впереди всадник круто остановился недалеко от привала, там, где кончалось болото и начиналась твердая земля. Существо было двухголово, причем правая голова имела подобие головы варана, а левая клацала молочно-белыми клыками, растущими прямо из безобразного морщинистого носа.
«Интересно, какая голова заговорит», — подумал Чойс. Заговорила та, что с клыками.
— Я Хрут, по прозванию Саблезубый, князь-хевдинг Йитурша, — сказала она, — великий государь Середины Гор, суверен Гнада, Цвирли и Тоторба.
Чойс и Лоу с достоинством поклонились. Вытаращенные, цвета болотной трясины глаза варана холодно уперлись в лицо Чойса.
— Ха! — прошипела варанья голова. — Я знаю тебя, видам пресвитера Энунда. Ты Эдмунд.
— Любимец Слепцов, — проклацала саблезубая голова.
Из-за спины Хрута вылезло другое существо, видом похожее на тонкий собачий поводок, вертикально вытянутый во всю длину. Поводок венчала узкая гадючья морда с растянутой в нитку усмешкой.
— Офоти, князь-риббальд Гнада, — шипяще отрекомендовалось оно. — Зачем ты на нашей территории, Эдмунд? Всем известно, что мы воюем с Лигой. Или ты шпион?
— Я не шпион, князь-риббальд Гнада, — спокойно ответил Чойс.
— Тогда что ты делаешь в Альбегине? — продолжал выспрашивать Офоти. — И кто тот, что с тобой?
— Я Армстронг Лоу Череп-Долой. — Лоу так напыжился, что стал бордовым. — Король-корсар-консорт Альтаира.
Узкая морда Офоти еще больше вытянулась.
— Мы очень рады вашему прибытию сюда, великие воины, — промямлил он.
— Мы несказанно рады вам. — Хрут обменялся с князем-риббальдом непонятным взглядом. — И думаем, что вам стоит посетить мой замок. На правах гостей, разумеется. — И снова странный нечеловеческий блеск мелькнул и погас в глазах саблезубой головы хевдинга Йитурша.