Последняя цитадель Земли. (сборник)
Шрифт:
С раннего детства Стивен отличался такими выдающимися способностями, что для него специально придумали роль «маленького волшебника». Он облачался в шутовскую мантию и выходил на сцену в конце представления.
— Любую дату — друзья мои, спросите у него любую историческую дату, и он вам ответит! Итак, джентльмен в третьем ряду: что бы вы хотели узнать?
Когда Колумб открыл Америку? Когда была подписана Хартия вольностей? Когда произошла битва при Гастингсе? Когда родился Лафайет? Стивен отвечал безошибочно.
—
И Стивен отвечал. Ни арифметика, ни алгебра не были загадкой для него. Значение числа «пи»? Он знал его с точностью до двенадцатой цифры после запятой. Формулы и уравнения отскакивали у него от зубов. Он стоял на сцене в свете рампы — маленький темноволосый мальчик с бесстрастным лицом и странно поблескивающими карими глазами.
Он с жадностью прочел все книги, до которых смог добраться. Его холодные, отстраненные манеры сильно расстраивали мать, но он хорошо умел скрывать свои чувства.
Однажды, теплым августовским вечером, его жизнь внезапно изменилась.
Представление почти закончилось; публика бешено аплодировала. Родители Стивена, стоявшие по обе стороны от него, кланялись зрителям. Но мальчик оставался неподвижным. Его странные, сверкающие глаза вглядывались в сумрак зала.
— Кланяйся, парень! — прошипел Корт-старший уголком рта.
Мальчик не ответил. В его напряженной позе ощущалась странная жесткость, лицо застыло, как посмертная маска. Жили лишь его глаза, пылающие ужасным огнем.
По рядам зрителей пробежал шепоток. Аплодисменты смолкли. Затем шепот перерос в сдержанный рев, и наконец кто-то завопил:
— Пожар!
Корт-старший быстро огляделся, но нигде не заметил признаков дыма или пламени. Он подал знак, и оркестр заиграл веселую мелодию. Мужчина и женщина начали отплясывать чечетку.
— Стив, присоединяйся к нам! — позвал отец.
Но Стивен продолжал стоять на месте. Зрительный зал огласился паническими воплями: публика больше не наблюдала за представлением. Люди вскакивали с мест и бежали к выходам, ругаясь и сталкиваясь друг с другом.
Ничто не могло остановить хаос. По чистой случайности никто не погиб, но за десять минут театр опустел. Внутри по-прежнему не было никаких намеков на пожар.
Когда они остались в гримерной, Корт-старший испытующе взглянул на своего сына.
— Что с тобой стряслось сегодня вечером, парень? — спросил он, смывая остатки грима с лица холодными сливками.
— Ничего, — рассеянно ответил Стивен.
— Во всем этом есть что-то чертовски странное. Пожара-то не было!
Стивен опустился на стул и поболтал ногами.
— Тот фокусник, с которым мы выступали на прошлой неделе... — начал он.
— Да?
— Я позаимствовал у него кое-какие идеи.
— Ну и?.. — настаивал отец.
— Я наблюдал за ним, когда
— Кончай трепаться, — усмехнулся Корт-старший.
— Но это правда! Условия были очень подходящими. Все внимание зрителей сосредоточилось на мне, и я заставил их думать, что в зале начался пожар.
Корт-старший повернулся и внимательно посмотрел на мальчика. У него возникло странное ощущение, что это не его сын. Округлое лицо принадлежало ребенку... но не глаза. Глаза были холодными, внимательными и безжалостными.
Корт рассмеялся без особой убежденности.
— Ты сошел с ума, — заявил он, повернувшись к зеркалу.
— Может быть, — легко согласился Стивен. — Я хочу учиться в школе. Вы устроите меня в школу?
— Мы не можем себе этого позволить. Кроме того, твои выступления пользуются большим успехом. Может быть, попозже...
Стивен не стал спорить. Он встал и направился к гримерной своей матери, но не зашел туда. Вместо этого он повернулся и вышел из театра.
Он решил сбежать от родителей.
Стивен уже знал, что его интеллект значительно превосходит способности среднего человека. Но разум еще не сформировался: для его развития требовались знания и соответствующая тренировка. Всего этого он не мог получить от родителей. Покидая их, он не чувствовал ни печали, ни жалости. Холодный интеллект в сочетании с природной детской жестокостью сделал его бесстрастным, неумолимо логичным.
Но Стивен нуждался в деньгах, и тут его юный возраст был существенным недостатком. Никто не возьмет на работу ребенка, разве что разносчиком газет. Более того, ему предстояло перехитрить своих родителей, которые обязательно начнут искать пропавшего сына.
В маленькой фигурке Стивена, бредущей по темной улице, не было ничего патетичного. Железная решимость придавала ему определенное, пусть даже и неуместное достоинство. Он быстро шел к железнодорожной станции.
По дороге он миновал таверну. В канаве неподалеку от входа валялся мужчина — небритый алкоголик с опухшим лицом. Он мычал что-то неразборчивое и безуспешно пытался встать.
Стивен остановился и стал смотреть. Почувствовав на себе чей-то взгляд, мужчина в конце концов поднял голову. Когда их взгляды встретились, бледное лицо мальчика превратилось в застывшую маску.
— Выпить бы... — пробубнил пьяный. — Надо бы... да они не дают старому Сэмми...
Глаза Стивена засияли. Они словно впивались взглядом в водянистые глаза алкоголика — испытывая, пробуя, приказывая.
— А? — тупо спросил мужчина.
Голос Сэмми замер в нерешительности. Шатаясь, он поднялся на ноги. Стивен крепко взял его за руку, и странная пара пошла дальше по улице. Они остановились в темном закоулке.