Последняя глава
Шрифт:
— А чего мне ждать-то?
— Да подождите немного, — отвечает Бертельсен, — фрекен д'Эспар пошла на сэтер за Даниэлем.
Нет, когда скотник слышит это, он совсем уже не желает ждать. Плевать ему на Даниэля, плевать ему и на быка-то этого, он пойдет в санаторию! Он оглядывается, ища почтальона, и зовет его. Почтальон отошел далеко назад, в поисках своей шапки с золотым галуном, знака его достоинства, Скотник ждет и зовет его вновь:
— Ты что? Быка испугался что ли, теленка? У него даже и рогов-то настоящих нет, так торчки какие-то на голове. Тьфу!
— Трехгодовалый бык вовсе не теленок, —
Время идет, пока они перебраниваются. Бык начинает выказывать признаки ярости, он бодает пни и кочки, роет землю передними ногами и испускает громоподобное мычание. Внезапно он замечает скотника и галопом пускается к нему; у него такой могучий вид, когда он бежит, раскачиваясь на поворотах. Скотник быстро спасается на гору, как и прочие, и говорит:
— Если вот он, эта фигура, не пойдет со мной, придется бросить это дело! Нашейте ему еще один галун на шапку, может он тогда смелее будет!
Он валит всю вину на почтальона.
Подходит Даниэль. Эта фрекен д'Эспар! Неприятная, непопулярная она была, но все же она была чертовски догадливая девица. Вот опять она сделала единственно разумное и привела Даниэля. Он идет с надежной веревкой в руках; приближается к быку с дружелюбными и льстивыми словами. Своей протянутой рукой и ласковыми уменьшительными именами он дает понять, что пришел по добру, как всегда, но бык только настораживается и роет землю передними ногами.
— Нет, они раздразнили животное! — говорит Даниэль, раздосадованный.
— Нас здесь довольно много народу, чтобы спутать его, — предлагает скотник. Да, народу-то было довольно, недостатка в людях не было, и скотник может быть имел достаточно решимости на это. Но… этого нельзя было сделать. Взять разъяренного быка и спутать! Когда он был бы окружен, худшее уже было бы позади.
А они стоят и не могут найти никакого выхода.
— Я думаю, кому-нибудь нужно будет сбегать за Мартой, — говорит Даниэль. — Ее-то он лучше всего знает.
Марта была старая служанка Даниэля.
Отлично. Кому-то надо идти за Мартой. Так как никто не выказывает охоты к этому, а все только ссылаются на то, что они не знают дороги, то идет снова фрекен д'Эспар. Она вешает только свою шляпу обратно на дерево и сходит с горы. Все-таки дело-то сделала фрекен д'Эспар. Прочие же только стояли, смотрели и боялись.
Тем временем скотник стоит и прохаживается полегоньку по поводу того, что и Даниэль не совладал с быком. «Видите, и он не может!» Но никто бы не усомнился в мужестве скотника, если бы он и молчал. Если смотреть на дело беспристрастно, так ведь он, а не кто другой, ввел их в эту беду. Замолчи, скотник!
Бертельсен говорит:
— Я стою и думаю, не сбегать ли мне домой за своим ружьем и не пристрелить ли эту бестию.
— Да, сделайте это! — восклицает дама, крутящая свои перчатки.
Бертельсен осматривается, отыскивая безопасный спуск, и, по-видимому, не может найти его. Ведь можно где угодно столкнуться с разъяренным животным. Фрекен Эллингсен берет Бертельсена за руку и просит его бросить это; скоро, слава богу, придет Марта!
Даниэль снова пробует поймать быка; но когда это не удается, он также поднимается на гору. Теперь все собрались здесь. Бык продолжает
— Идите домой сейчас же, моментально! — кричит Бертельсен им и гонит их обратно. Эти крики, по-видимому, разъяряют быка, он останавливается на мгновение, дрожит, и потом происходит то, чему суждено было случиться.
Бык испускает короткое и неестественное мычание, зловещий звук, напоминающий душевно больного, и внезапно, словно после нового укола, поворачивается и бежит галопом в гору. Многоголосый вопль человеческого ужаса, дикое бегство во все стороны, и гора покинута, гора словно выбрита. Только одна дама остается стоять там. Она не крутит уже больше своих перчаток, она парализована, она шатается, опускается на колени и падает. Бык подхватывает ее на рога и сбрасывает ее, как какой-нибудь тюк, с горы. Готово!
Но там остается еще скотник. Скотник все же не хотел бежать, как другие. Он с ловкостью обезьяны вскарабкался на дерево. Чертов этот скотник наверное придумал этот способ спасения заранее. Иначе он не оказался бы так находчив и хитер. А теперь он сидит в своем убежище и не боится. Даже когда бык замечает его, не боится он ни капельки. Но это продолжается одну минуту, затем бык набрасывается на дерево. Похоже на то, что в этот момент он способен на все.
Теперь храбрость уже не может помочь скотнику, его можно счесть погибшим. Дерево трещит и качается. Он кричит вниз на животное, проклинает его, ругает его, но когда он убеждается, что жизнь его в опасности, он умолкает, и начинает просить Бога помочь ему.
Беглецы наблюдают с почтительного расстояния его положение и кричат ему, чтобы он уходил. Они не понимают, что это невозможно, что у него нет выхода.
Изредка из пасти быка вырывается громовое мычание. Бык налегает всей тяжестью на ствол и наклоняет его. Шляпа фрекен д'Эспар падает с ветки, бык втаптывает ее в землю, топчет ее, увлекается этим делом; шляпа спасает человека. В тот момент, когда все внимание быка поглощено шляпою, скотник, совсем как обезьяна, соскальзывает на землю и бежит, бежит.
Чудо спасло его.
Он прибегает к другим и сообщает тотчас же, что наделал бык: убил человека, даму, она лежит на горе, тут совсем близко, по другую сторону горы. Она, может быть, умерла, но нужно посмотреть, они должны попытаться!..
О, скотник опять вошел в свою роль, этот пройдоха уже опять все сообразил, он требует помощи, чтобы спасти даму.
Он заявляет, что только за этим он и пришел, чтобы сказать это, а то он сидел бы себе на дереве и ему было бы великолепно!
Даниэль спешит с ним обратно. Бертельсен с благородной неосторожностью собирается присоединиться к ним, но фрекен Эллингсен удерживает его. «Оставайтесь здесь, подождите», говорит она. «Я сейчас приду!» С этими словами она пускается бегом вслед за теми двумя. Прекрасный поступок! В ее воображении витает, быть может, фантастическая мысль о том, что она своей красной блузой может отвлечь внимания быка от тела.