Последняя глушь
Шрифт:
— Нет! — сипло выкрикнула Луса.
Она взобралась еще выше, промчалась через рощицу низких корявых деревьев и выбежала на гладкую площадку, лежавшую возле самой вершины. Металлическая птица уже превратилась в едва различимую точку в небе.
— Они улетели! — завыла Луса, падая на землю. — Мы потеряли Уджурака! Ах, Каллик, этого не может быть! Так не должно было закончиться!
Каллик бросилась на землю рядом с ней, ее грудь тяжело вздымалась от быстрого бега. Она была слишком измучена, чтобы говорить, но в ее глазах застыло отчаяние.
«У
ГЛАВА XIX
УДЖУРАК
А Уджурак в это время лежал на какой-то постели в брюхе у металлической птицы. Его чуть не вырвало, когда птица поднялась в воздух. Он попытался снова позвать Лусу, но горло так болело, что он едва смог выдавить из себя тоненький писк.
«Что теперь будет с Лусой и Каллик? Вдруг плосколицые из деревни причинят им зло? И где Токло?»
Уджурак попробовал сесть, чтобы посмотреть в окно, но у него так кружилась голова, что он снова повалился навзничь. Горло горело огнем, а кожа зудела так, словно по нему ползали полчища муравьев.
Чья-то рука обняла его за плечи, приподнимая вверх, и Уджурак увидел рядом с собой Сенатора.
Что сейчас будет? Неужели он будет кричать на него, как на жителей деревни?
Но когда Сенатор заговорил, голос его звучал спокойно и ласково.
— Не трусь, сынок. С тобой все будет хорошо. Вот, выпей-ка.
Он поднес бутылку с водой к губам Уджурака. Тот с жадностью принялся глотать прохладную жидкость, чувствуя, как постепенно угасает пожар в горле.
Теперь, когда он сидел, привалившись к плечу Сенатора, ему был виден край окна, но в нем не было ничего, кроме неба и облаков. Луса и Каллик остались далеко позади, в деревне.
— Ложись, сынок, — сказал Сенатор, когда Уджурак закончил пить. Он бережно положил Уджурака на кресла, подоткнул вокруг него одеяло и поправил маленькую подушечку под головой. — Вот так. Выше нос!
Металлическая птица то и дело ныряла в воздухе, так что живот у Уджурака подскакивал куда-то к горлу, и подступала тошнота. Уджурак стиснул в кулаке трех медведей, которых дал ему Тиинчу. Края резных фигурок больно впились в его слабые пальцы. «Я медведь! — подумал он, пытаясь побороть нахлынувшую панику. — Медведи не летают… Не летают… Как же теперь мои друзья найдут меня?»
Раньше, когда он превращался в орла или гуся, Уджурак всегда чувствовал сильный зов, влекущий его обратно, даже тогда, когда он забывал, зачем это нужно. Но как он сможет вернуться, если его уносят в брюхе металлической птицы?
Но ему все-таки удалось подавить свой страх. Рано или поздно металлическая птица сядет на землю, она просто не может не приземлиться! Нужно все время оставаться начеку, чтобы сбежать при первой же возможности.
Оглядевшись по сторонам, Уджурак понял, что двое
— Постарайся уснуть, — сказал Сенатор.
Уджурак слышал низкое рычание, доносившееся из брюха птицы и ритмичное биение ее крыльев. Он уже летал раньше, когда был чайкой, орлом и гусем, но сейчас ощущение полета было совершенно иным. Он не чувствовал никакого ветра вокруг и не делал никаких движений, он не скользил и не парил, не искал воздушные потоки, которые должны были поддерживать его и нести над землей.
Нет, вокруг него все было спокойно. Уджурак попробовал представить металлическую птицу, летящую высоко-высоко в небе, над горами или даже через море. Он чувствовал, что эта птица сродни огнезверю, то есть, не совсем живая, но никогда раньше ему не доводилось видеть огнезверей, взлетавших с Черных троп высоко в воздух.
Куда несет его металлическая птица?
Сенатор наклонился вперед, к двум плосколицым, сидевшим перед мигающими огоньками.
— Сообщите в больницу, что мы уже летим.
Один из плосколицых обернулся и с улыбкой поднял руку с оттопыренным вверх большим пальцем. Потом он заговорил, но так тихо, что Уджурак не разобрал слов. Внезапно ему ответил другой голос, звучавший откуда-то издалека и постоянно прерываемый треском.
Уджурак подался вперед, чтобы разглядеть, откуда доносится голос, однако впереди никто не прятался. Голос раздавался словно из ниоткуда, но никому из плосколицых это не казалось странным.
Сенатор с улыбкой посмотрел на него.
— Как тебя зовут, малыш? — спросил он.
— Уджурак.
— Откуда ты?
Уджурак растерянно уставился на него. Он не знал, как ответить на этот вопрос так, чтобы Сенатор его понял.
Его молчание озадачило Сенатора.
— Где твои родители? Мама и папа?
Этот вопрос был понятнее, хотя Уджурак не знал на него ответа.
— Умерли, я думаю.
— У тебя нет матери? — Сенатор сокрушенно поскреб голову. — Ты американец? Говоришь ты странно, не как американец.
Этого вопроса Уджурак совсем не понял, поэтому решил промолчать.
Сенатор с улыбкой покачал головой.
— Ну и загадочный же ты парень, сынок! — сказал он. — Ты болен, у тебя нет родителей, но ты ничего не боишься, верно? Сразу видно, ты не трус, — он покачал головой и отвернулся в сторону. — Ну и малыш, — пробормотал он себе под нос.
Как раз в этот момент металлическая птица начала снижаться. Ворчание в ее животе зазвучало по-другому, а крылья забили громче.