Последняя Империя. Война с Китаем
Шрифт:
– Черт! Заметили нас, или нет?
– Пробормотал пилот, но никто этих слов за шумом не услышал.
Истребители вернулись через пару минут, они шли на нижнем пределе скорости и высоты, так что вертолету Сашки приходилось едва ли не стричь кроны дальневосточной тайги. Пилот был настоящий ас, он бросал свою машину из стороны в сторону, и ему до времени удавалось ускользать от атак самолетов. В это время Лонгвей кричал на ухо жене:
– За тобой послали машину из местного ФСБ, но они попали под обстрел и все погибли. Так что мне пришлось долго уговаривать полковника, чтобы дали эту птичку и пилота.
– Я ничего уже не понимаю! Ты, ты на чьей стороне?
– Я и сам ничего уже не понимаю…
Докончить Лонгвей не успел. Один
– Держитесь!
Они вломились в кроны вековых кедров, пару секунд Лонгвей чувствовал себя куском теста я миксере, спасали только привязные ремни. В конце из его рук вырвало тело Насти, и когда он пришел в себя, то первое, что услышал, был ее плач. Затем он понял, что лежит на теле Валентины. Жена была жива, и даже не потеряла сознание.
– Слезь с меня, а то я начну рожать прямо тут, - заторможенным голосом попросила она.
Лонг начал искать возможности подняться, встать на ноги. Это ему удалось, хотя кабина машины оказалась смята, как использованная консервная банка. Он выбил в деформированной двери остатки стекла и первый выбрался наружу. Затем он помог встать и выбраться наружу Насте. Когда же очередь дошла до Валентины, послышался характерный звук двигателя армейского джипа. Судя по надсадному вою, машина карабкалась на вершину сопки. Вскоре она показалась. Это был патруль из трех человек, китайцы заглушили двигатель и, приготовив оружие, начали приближаться к месту аварии. Настя оглянулась на отчима, но тот, казалось, не обращал внимания на новых участников событий. Один из солдат крикнул что-то на своем гортанном языке, Лонг тут же ответил, властно и твердо. Они подошли поближе, а когда рассмотрели на погонах соплеменника три больших звезды, то закинули автоматы за спину и начали помогать Лонгу, вытаскивать из салона Валю. Втроем это им удалось, вскоре она лежала на траве. После этого Лонг распрямился, с улыбкой спросил что-то у одного из солдат. Тот достал карту, показал ему точку на карте. Лонг изумился, ткнул пальцем в карту, и тогда солдат начал что-то говорить, показывая на зеленом фоне что-то обширное. В это время один из его сослуживцев разглядывал разбитый вертолет. Он даже засунул голову в сплющенный корпус. Это не понравилось Лонгу, он уже давно держал под картой пистолет со снятым предохранителем. Первым выстрелом он уложил своего гида по здешним местам, затем топтавшегося около машины водителя, и только потом третьего члена патруля. Тот как раз рассмотрел на стенах салона надписи на русском языке и схватился за автомат. Лонг опередил его буквально на одну секунду.
Убедившись, что все трое китайцев мертвы, Лонг склонился над женой.
– Как ты?
– Ничего, только голова болит. Ударилась сильно.
После этого Лонг подбежал к кабине, и скривился от досады. Сашка сидел за рукояткой управления с открытыми глазами, вот только одна из веток столетнего кедра проткнула его тело насквозь.
– Черт! Как не повезло парню. Как жаль. Так, уходим. Настя, садись в машину.
Лонг прихватил оружие, рацию, карту, рассадил семью на заднее сиденье.
– Ну, девчонки, держитесь!
Они, может быть, успели проскочить на территорию, занятую русскими войсками, но вскоре Вале пришла пора рожать. Лонг до последнего гнал автомобиль, стараясь как можно дальше забраться в тайгу. Это был невероятный маршрут, на нерве, на сверхусилиях он проезжал там, где не проехал бы никто. Каким-то чудом в сплошной тайге он умудрялся находить дорогу среди деревьев, поднимался по руслу ручья, по распадкам, проламывался через кустарник.
– Лонг, я рожаю!
– сообщила, кусая губы, Валя.
– Потерпи еще немного, потерпи! Немного осталось!
– Умолял Лонг жену.
– Не могу. Больно мне. Больно!
– Валя, еще немного, нам нужно подальше уйти от всех!
И только когда Валя уже во
– Настя, тут где-то ручей, сходи, набери воды.
Рядом, в самом деле, слышался шум воды. Настя быстро нашла ручей, в этом месте он образовывал небольшой, чуть выше метра, водоскат, а сразу за ним была небольшая заводь. Она набрала воды, а потом невольно присела и уставилась на водную гладь. Внутри девочки словно отпустило какую-то пружину. Весь тот ужас, что ей довелось пережить в родной квартире - эти ледяные, водянистые на ощупь ноги бабушки, уже исходящий от ее тела неприятный, сладковатый запах смерти, крики матери и темнота вкупе с подкатывающим к горлу страхом, когда хочется закричать, и понимаешь, что нельзя, и держишься из последних сил… Все это отпустило, все смыл таежный ручей. Из этой нирваны Настю вывел донесшийся до ее ушей дикий крик матери. Она подхватила баклажку и побежала к машине.
Там шло самое важное - головка ребенка уже показалась наружу, и обливающийся потом отец пытался помочь жене, но при этом до смерти боясь повредить ребенка.
– Валя, тужься, Валя!
– Умолял он.
Наконец свершилось главное чудо - ребенок весь вышел наружу, и сразу закричал. Лонг быстро и решительно перерезал пуповину штык-ножом.
– Давай, лей!
– Приказал он Насте.
– Вода холодная, - предупредила Настя.
– Ничего, крепче парень будет.
Настя начала лить воду на красный комок мяса со сморщенным лицом старичка, ребенок на секунду словно захлебнулся воздухом, а потом закричал еще сильней и надрывней.
– Вы там не простудите его, - слабым голосом сказала Валя.
– Никогда, - пообещал Лонг, растирая тело сына полотенцем. Он и в самом деле вскоре перестал плакать. Отец взял его на руки, и, рассмотрев, довольно засмеялся. Сейчас он был как никогда счастлив. Боковым зрением Лонг засек справа от себя какое-то движение, повернул голову в ту сторону и увидел на уровне глаз два направленных на него ствола.
ЭПИЗОД
Война шла своим чередом, и главное, что радовало Сазонтьева - все шло примерно так, как они и рассчитывали. Они, это сам Сазонтьев и начальник Генштаба Колбин. Иван Андреевич Колбин действовал на Главковерха как удав на кролика. Буйный нрав Сибиряка мог усмирить только многолетний адъютант Татарников. Но в три последних года именно Колбин был человеком, вившим из маршала веревки. Может это шло от того, что Колбин в свое время был преподавателем Сазонтьева в академии, но и сейчас маршал совершенно спокойно выслушал длинный доклад начальника штаба.
– Практически везде китайские войска прорвали первую линию защиты, максимально они продвинулись в глубину на сто пятьдесят километров. Вступила в действия вторая линия укрепрайнов. Здесь они застрянут еще примерно на неделю, в отдельных случаях на месяц.
– Удается выводить из укрепрайнов живую силу?
– Да, примерно тридцать процентов.
– Мало.
Колбин пожал плечами:
– А что делать. Это смертники. Японцы своих камикадзе просто приковывали к пулемету цепями, наши идут на это добровольно.
– Что флот?
– Флот радует. Лодка Соловушкина пустила на дно еще один эсминец. Китайцы потом чуть не сутки бомбили этот район, а лодка уже ушла. Благодаря флоту укрепрайны в районе Владивостока не прорваны до сих пор. И не будут прорваны.
– Хорошо. Как идет переброска войск?
– Стабильно. Наконец-то нам пригодился БАМ. Развернуты две полноценных танковых дивизии, два корпуса дальней артиллерии. Они располагаются в заранее определенных районах и готовы в случае прорыва нанести встречный удар. Кроме того мы перебросили еще два полка штурмовой авиации, так что скоро китайской бронетехнике будет совсем плохо.