Последняя инстанция
Шрифт:
— А что показала зубная нить, которую я подобрала в туалете? — спрашиваю Пола. — В номере, где убили Матоса?
— По базе данных не прослеживается. ДНК не принадлежит ни Шандонне, ни Брэй, ни кому-либо из обычных подозреваемых, — говорит он мне. — Может быть, нить осталась от прошлого жильца? Не исключено, что тут вообще связи нет.
Возвращаюсь к стойке, и Джек возобновляет рассказ о непонятных телефонных звонках. Говорит, их было несколько.
— Однажды я сам подошел к телефону, и какой-то человек, мужчина, попросил доктора Скарпетту. Говорит, его зовут Бентон, и бросает трубку, —
— А мне почему не рассказал? — Рассеянно беру со стола моментальные снимки Бенни Уайта на каталке, до того, как его успели раздеть.
— Думал, у тебя и так проблем хватает. Хотя надо было сразу сказать. Промашка вышла.
То еще зрелище: юный мальчик в парадном воскресном костюме лежит на металлической каталке, в расстегнутом мешке для перевозки трупов. Глаз режет. Я с грустью замечаю, что парень уже немного перерос собственные брючки, носки надел разного цвета: синий и черный. Настроение совсем упало.
— Ничего примечательного у него не обнаружили? — Достаточно поговорили о моих проблемах. Когда видишь фотографии загубленной в расцвете сил жизни и думаешь об осиротевшей матери, которая ждет в смотровой, свои неприятности кажутся чем-то несущественным.
— Да, кое-что меня озадачило, — говорит Джек. — Я так понял, мальчик не заходил в дом, когда вернулся из церкви. Так мне передали. Вылез из машины, направился в сарай, сказав, что сейчас придет, и попытался отыскать свой перочинный ножик — решил, что он, наверное, остался в коробочке с крючками и леской (забыл достать, когда вернулся на днях с рыбалки). Дома он больше не появлялся. Иными словами, воскресного обеда так и не откушал. Только вот у паренька был полный желудок.
— Можешь сказать, что он предположительно ел? — спрашиваю я.
— Ага. Так, поп-корн. Похоже, хот-догами перекусил. В общем, звоню ему домой, спрашиваю отчима, мог ли Бенни поесть в церкви, так он отвечает — нет. Родитель понятия не имеет, откуда пища, — отвечает Джек.
— Как странно, — замечаю я. — Значит, ребенок приходит домой из церкви, потом идет вешаться, а по пути забегает куда-то слопать поп-корна с хот-догами? — Встаю из-за стола. — Что-то тут не вяжется.
— Если бы не содержимое желудка, я бы сказал, самоубийство налицо. — Джек не встает, смотрит на меня. — Стэнфилду руки мало оторвать за то, что узел перерезал. Олух царя небесного.
— Пожалуй, стоит взглянуть на окрестности, где висел паренек, — решаю я. — Поехали на место.
— Они живут на ферме в округе Джеймс-Сити, — говорит Джек. — У самой реки, и я так понял, лес, где его обнаружили, — на краю поля, около мили от дома.
— Пошли, — говорю я. — Может, Люси нас подбросит.
От ангара в Нью-Йорке до вертолетной базы в Ричмонде два часа лёта. Люси буквально горела желанием похвастаться своим новым воздушным судном. Мой план прост: племяшка подбросит нас с Джеком до фермы, там высадит, и мы втроем осмотрим место, где предположительно Бенни Уайт наложил на себя руки.
Еще меня интересует его спальня. Покончив с делами,
— Зачем? — изрек он. — Какой смысл туда тащиться?
Я чуть было не сболтнула про то, что содержимое желудка как-то не вяжется с ситуацией. Уже собиралась спросить, не заметил ли Стэнфилд чего-нибудь подозрительного, но вовремя сдержалась: что-то меня остановило.
— Будь добр, расскажи, как туда проехать.
Он описывает место, где живет семья Бенни Уайта: съезд с Пятой автострады не пропустите, там, на перекрестке сельский магазинчик, оттуда сразу свернуть налево. Дал ориентиры, которые с воздуха не будут заметны и мало чем помогут. Наконец я из него выудила-таки, что ферма находится меньше чем в миле от парома возле Джеймстауна. Тогда-то до меня и дошло, что от фермы, где жил Бенни Уайт, до мотеля «Форт-Джеймс» рукой подать.
— Ну да, — говорит Стэнфилд в ответ на мой вопрос. — Он как раз в том же районе, где произошли другие убийства. Потому-то и расстроился мальчишка, как мать сказала.
— А далеко ферма от мотеля? — спрашиваю.
— На противоположном берегу. Одно название, что ферма...
— Детектив Стэнфилд, а есть вероятность, что Бенни знаком с мальчиками Бев Киффин, с ее детьми? Насколько я поняла, паренек был заядлым рыболовом? — В памяти мелькнула удочка в окне верхнего этажа дома Митча Барбозы.
— Ну, я слыхал, сказывали, что он будто бы искал перочинный нож в коробке со снастями. Да только мне кажется, это отговорки. Предлог, чтобы остаться одному, — отвечает Стэнфилд.
— Удалось выяснить, где ребенок раздобыл веревку? — отклоняю его досадливые предположения.
— Отчим говорит, там полно всяких мотков, в амбаре-то, — отвечает Стэнфилд. — Это лишь так называется, амбар, а вообще они там всякое барахло держат. Я спросил, что в амбаре лежит, и он ответил: «Просто хлам». Знаете, что-то мне кажется, мог Бенни наткнуться на Барбозу, когда тот рыбачил; любил он ребятишек. Так что вроде как понятно становится. Мама его тоже поговаривает, кошмары мальчишке снились и очень он переживал из-за тех убийств. До смерти забоялся, так она выразилась. Ну так вот что: прямиком направляйтесь к заливчику. Увидите амбар на краю поля, и сразу налево в лес. Есть там заросшая тропка, он и повесился, наверное, футах в пятидесяти от нее. Там еще оленье стойло. Не пропустите. Я на него залезать не стал — ну, чтобы веревку срезать. Только перерезал конец, который вокруг шеи был обвязан. Так что веревка до сих пор там должна быть.
Я едва сдерживаюсь, чтобы не показать, как мне омерзительно разгильдяйство Стэнфилда. Больше я его не расспрашиваю, даже намекать не стала, что ему самое время осуществить свою угрозу: уволиться. Звоню миссис Уайт, чтобы сообщить ей о моих планах. Она вся будто сжалась от горя. Сознание затуманено, и ей, похоже, трудно понять, что я хочу приземлиться на ее ферме на вертолете.
— Нам нужно открытое место. Ровное поле, чистое пространство без телеграфных проводов и не слишком заросшее деревьями, — объясняю я.