Последняя истребительница
Шрифт:
Глаза матери снова наполняются слезами, и она резко поворачивается ко мне. Хватает за плечи и смотрит прямо в глаза, проникая кажется в самую душу.
– Что… что было дальше? – мне невыносимо больно смотреть на страдания родного человека, но точно знаю, что если она всё расскажет, перестанет держать эту тайну в себе, ей станет легче.
– Илья был смотрителем, приставленным к Лене, и их союз был прекрасен. Такая сила, мощь и ум… – Женщина снова отворачивается и, обнимая себя, продолжает рассказ. – Я полюбила его сразу, как только увидела, но робкая девушка, вечно копающаяся в древних книгах и писаниях, конечно
– И? Мама, не молчи теперь, прошу!
– Шли годы, избранных становилось всё меньше и меньше, камень слабел, а охотники гибли. Кто-то считал, что чаша весов перевесила в сторону добра, поэтому магия перестала действовать, кто-то говорил, что люди чем-то разгневали Эурелию, но факт остаётся фактом – мы с Леной были последними детьми впитавшими в себя силу, хотя меня назвать избранной крайне сложно. Мой дар не раскрылся до конца, видения сумбурные и иногда совсем бесполезные. В итоге осталось лишь несколько охотников, среди которых и была моя Лена. В тот день в городе появилась парочка вампиров, которые наделали не мало шуму. Они не скрывали своего происхождения и открыто нападали на людей. Адам и Ева… Так они называли себя, смеясь в лицо своим жертвам.
– Вампиры… – единственное, что могу сказать, честно ощущая себя немного сумасшедшей. Мне до сих пор не верится, что мама говорит подобные вещи вполне серьёзно, и у меня реально нет оснований ей не верить.
– Эти твари порожденные самой ночью оказались очень сильны, убив в схватке двоих охотников и их смотрителей. Единственная избранная осталась одна… моя сестра, и я чуть с ума не сошла от переживаний за неё. Совет требовал уничтожить обнаглевших вампиров, а мы с Ильёй как могли оттягивали время битвы. Илья был очень смелым и очень любил Лену, поэтому, не дожидаясь назначенного времени, пошёл на поиски Адама и Евы.
– Они убили его? – тихо спрашиваю, когда мама снова замолкает, утыкается в платок и начинает плакать.
– Да. – слышится короткий ответ, и женщина поворачивается ко мне, гладит ладонью по щеке и смотрит с нежностью и любовью. – Ты так похожа на него, София.
– Этот Илья мой отец?! – удивлённо вскрикиваю и подскакиваю на ноги, не ожидая такого поворота событий. – Как же так… – мне не хочется верить, что мой отец предатель, который воспользовался чувствами матери для развлечения.
– Лена сразу почувствовала, что её любимого больше нет в живых и прибежала ко мне. Долго рыдала и проклинала всех на свете, мечтая отомстить, превратить в пепел этих тварей, но понимала, что не могла этого сделать.
– Как это не могла?! Ты же сказала что она была одной из лучших! Неужели испугалась? – не успеваю прикусить свой любопытный язык вовремя, потому что слово «была» явно означает, что моя родная тётя мертва и маме больно от этого.
– Лена никогда никого и ничего не боялась, пока не забеременела… тобой.
– Что?
Меня бросает в жар, дыхание тяжёлое и прерывистое, а сердце колотится так, что ребра больно. Я слышу, что мне говорят, понимаю смысл, но не могу
– Мы сбежали, точнее нам позволили сбежать, пустив слух, что последний охотник мёртв. Лена хотела отомстить и жила все восемь месяцев, думая только об этом. Она любила тебя, я знаю, просто не могла иначе. После родов, когда её силы восстановились, она поцеловала тебя и ушла.
– Она… она умерла?
– Пару месяцев назад. – тихо отвечает теперь уже моя тётя и опускает голову вниз. – Я не слышала о ней 17 лет и честно сказать давно похоронила и оплакала , потому что она за все эти годы ни единого раза не дала о себе знать.
– И куда мы едем?
– В здание совета. Вчера они связались со мной, сообщили о гибели сестры и о том, что ты нужна им.
– Я?! Но я не хочу быть частью всего того, что ты рассказала! Я молодая девушка, мне скоро 18 лет и я хочу нормально жить, отдыхать с друзьями, найти парня, влюбиться, выйти замуж и нарожать детей. Я не хочу ни с кем воевать! Не хочу отдавать свою жизнь во благо человечества! – кричу громко в ответ заливаясь слезами.
Слишком много правды, к которой я оказалась на готова. Мне вообще хочется забыть всё услышанное , потому что это похоже на бред сумасшедшего. Мне страшно, жутко страшно и я черт возьми не хочу умирать. Не хочу встречаться с демонами, вампирами и прочей нечистью. Я не охотник. Я не ночной убийца…
– Соня! – кричит мне вслед Жанна, когда я убегаю в ванную комнату и со всей силы захлопываю за собой дверь. – Милая, прости, что вот так всё вывалила на тебя не подготовив, но времени мало. Сейчас совет – это просто кучка людей напичканных знаниями, но имеющие деньги и власть, поэтому бегство бессмысленно, проще выслушать и узнать что им конкретно нужно.
Не хочу ничего отвечать, включаю холодную воду и начинаю плескать освежающей влагой себе в лицо. Кто я?! У меня теперь нет ответа на этот вопрос. Чем я лучше вампиров или остальных тварей?! Я ведь не человек, и как знать, может вскоре что-то в моей голове щелкнет, и я пойду убивать людей налево и направо. Неизвестно ведь каким образом отложилась во мне сила отца и матери и что вообще должно произойти, если эти магические способности смешать?!
Через некоторое время паника и шок отступают, и я наконец могу нормально мыслить. Мама Жанна права, смысла убегать нет, лучше сразу и прямо сказать этим членам совета, что я ни за что не стану их оружием. В конце концов мир не стоит на месте, люди сами способны за себя постоять. У нас куча экспертов по вооружению, которые, уверена, в состоянии за пару часов придумать быстрый способ истребления ночных тварей. Истребители и охотники – это прошлый век…
Выдыхаю и решаюсь выйти из своего убежища, решив ещё раз всё спокойно обсудить с матерью. Не успеваю сделать и пары шагов, как какая-то лохматая живность бросается на меня с диким, совершенно не знакомым мне хрипением. Я не могу понять что за тварь пытается прогрызть мне шею, да и не до разглядываний как-то. Это существо размером примерно с пуделя, но воняет так, словно он сдох пару недель назад. А ещё этот невероятно длинный язык, который то и дело вылезает из пасти и норовит обслюнявить меня.