Последняя из рода Блау
Шрифт:
Я почувствовала, как ногти впиваются в ладони. То есть оставить всё как есть, пусть живут, после того, что сделали? Что сделают?
— Не оставить…не простить…Блау всегда возвращают долги — добро и зло. Вернуть любой долг благо. Вернуть долг за благо — троекратное благо. Нельзя жить ради мести. Вернули право жить — во имя любви…, — голос светлой леди начал колебаться. — Выйти замуж…детей…трёх…муж войти в род…
Голова нещадно трещала. Я сидела на холодном полу, опираясь на алтарь, дядя поддерживал голову и легко похлопывал по щекам. Из носа капало, я отерлась
— Вайю, вот так девочка, вот так. Ты перенапряглась. В первый раз у всех так. Молодец. Молодец, Вайю, ты справилась, молодец, — я вообще не помню, что дядя когда-нибудь так легко и свободно улыбался. Так улыбался Аксель до того, как уехал в Корпус. Нежно и шало, как мальчишка. — А теперь девочка, давай, покажи мне, что было в южных шахтах. Вайю, соберись, потерпи, осталось немного! Просто покажи мне, что ты видела…
Глава 4. Старые хрычи
— …спросила что? — сир Виртас так сильно поперхнулся золотистым арийским, что обрызгал целительский сюртук, кресло и дорогой мирийский ковёр.
— Спросила, откуда у нее на пальце появился родовой перстень. Эффект трансгрессии или привязанная телепортация из родового хранилища?
Мастер-Наставник Вирт закрыл лицо ладонями и едва слышно простонал ругательство сквозь зубы.
— Я так и подумал, что вы это проходили о-о-очень давно. Да, и сразу после продемонстрированных вариаций смертей Блау, Акселя, кстати повесили, а от меня остался один скелет, не слишком веселое зрелище, Вайю спросила, может ли она заменить платье на сиреневое. Ведь в фисташковом идет одна из её подружек.
— Значит она приходит в себя, — Вирт расслаблено откинулся на спинку кресла, — ты рисковал, считывая образы напрямую. Яд скорпов изучен не до конца, ты сам знаешь и…эта связь Блау…мне стало казаться, что из пещер вернулась не совсем Вайю…она такая…, — он покрутил в воздухе пальцами, — …её глаза стали такие…
— … похожая на Рели..
— Да…но, если бы я две луны думал, что остался последним из рода, я думаю поседел бы, — Вирт дернул серебристую прядь, — столько смертей, пропущенных через себя не могли не дать обратку, учитывая второй светлый.
— Чтобы построить дом нужно срубить дерево, — старший рода неторопливо крутил пустой бокал, наслаждаясь причудливыми узорами пламени от камина.
— Кастус, Аурелия просто убила бы тебя, потом подняла твой труп, и расчленила бы с особой жестокостью, если бы узнала, как ты экспериментируешь над её дочерью, — Виртас говорил лениво, старый спор, старые аргументы. — И, заметь, я бы её полностью поддержал.
— Аурелия — Хэсау, учитывая их методы воспитания, она поняла бы меня. Что страшного произошло? Ребенок посидел в пещерах пару лун и мы имеем пробужденную Блау, с родовым даром, пассивным правда, но было бы чудом, рассчитывать на ещё одного активника в поколении. Эмпатия это неплохо.
— Неплохо? Всего лишь неплохо? Сир, вы путаете берега. У вашего верного слуги ни одного пробужденного родового
— Дарами, Секстус, всё окупается дарами. Вайю видела весь гобелен. Весь, Секст. Я не вижу дальше десятого колена, а ей показали весь.
— А нужно ли это, Каст, — Вирт заговорил с жаром, глотая слова. — Кому много дано, с того много спрашивают. Иногда слишком много…, — он с горечью покачал головой.
— Ничего. Нельзя. Сделать. Ты сам всё знаешь. Эта Академия через год…так хоть какая-то защита. И теперь им придется учитывать и её Слово. Если только Вайю опять не выкинет очередную глупость.
— Обет молчания. Я подтяну в щитовых чарах. Разберемся с даром, — Вирт загибал пальцы, — мы все равно не сможем утаить свет в мешке. Я, как Наставник, могу снова вернуться в Академию…
— Ты и столица? Не дразни псак. Пусть тренируется, пусть участвует в этом детском турнире. Пусть падает и поднимается. Сейчас рядом я, ты, Аксель. Есть кому подуть на коленки. В Академии никого не будет. Её сожрут, Вирт, просто сожрут — единственная светлая в темном роду породнившихся, слабая, не дальновидная. Я ничего не могу сделать там, — Кастус обреченно махнул рукой в сторону Южного Перевала. — Они следят за нами, как за крысами. Выращивают, скрещивают, разводят. Квинты слабы, но управляемы, а там…
— Я до сих пор не понимаю, как у Юстиния и Рели получилось такое незапланированное чудо, — целитель нежно улыбнулся воспоминаниям, — но я рад, что Ю светлая.
— Ей это не поможет. Если…, — Каст помолчал, — если её действительно замкнуло на Квинте, не удержим.
Сумасшествие. Сумасшествие Блау. Чем старее род, тем более редкими дарами балуют предки своих потомков, разделяя, как жемчужины в ожерелье — вот этому покрупнее и поярче, другому несколько мелких бисеринок — дары послабее. В роду Блау одаривали щедро и сразу, полной мерой получали потомки возможность чувствовать и находить темных тварей. Если есть хотя бы одна темная тварь — Блау всегда найдут выход. Но вместе с кровью уже много веков передавалось и проклятие. Тщательно оберегаемое. Тщательно лелеемое. Тщательно скрываемое. Сумасшествие Блау.
В каждой темной семье, в каждом клане, если он вел род от грани, можно было найти призраки старых проклятий. Что у Тиров? Что у Фейу? Хесау? Можно было только догадываться, собирая крохи информации. Тиры никогда не женились по любви, а если случалась ошибка…то все трагические пьесы, воспеваемые имперскими менестрелями, основаны на реальных историях клана Тиров. Хэсау, хэсау были жестоки к детям. Фейу горды и высокомерны. Блау. Блау слыли несдержанными, взрывными и эмоциональными. Это старая имперская шутка, про тихого Блау в боевом трансе.