Последняя из рода Блау
Шрифт:
Я разочарованно вздохнула.
Это плохо. Я возлагала большие надежды на записи. Во-первых, наша память не совершенна, и мои воспоминания отрывочны. Запись же позволяет перенести в кристалл все, что я видела, но по какой-то причине не помнила или не понимала. Это гораздо удобнее — можно прокручивать воспоминание много раз и найти то, что упущено, и, таким образом вытащить то, что забыто.
В Академии мы так часто готовились к экзаменам. Мало кто серьезно относился к записи лекций. Зачем? Если потом можно записать с десяток кристаллов и прослушать преподавателя
Псаки.
Я никогда не тренировала память специально. Просто не было такой необходимости. Есть какой-то раздел в ментальных техниках, но это точно не уровень стороннего обывателя.
Я промокнула кровь платком и начала сгребать испорченные пирамидки в угол стола — слуги уберут.
Размяв пальцы, выплела чары малого исцеления, щеку защипало и обдало холодком — хорошо, работает. Лишние вопросы мне ни к чему, и нужно подумать, как вытащить из памяти то, что я по идее когда-то видела, но уже совершенно не помню.
**
Дядя был в кабинете. Я постучалась, но меня не заметили. Он закончил какой-то свиток и прикладывал родовое кольцо, чтобы запечатать послание.
— Дядя?
Он кивнул на привычное кресло, напротив стола, и продолжил что-то писать кистью на другом свитке. Чтобы не сидеть без дела, я подтянула к себе тушницу и начала возить чернильным камнем.
Мгновенья текли не торопливо. В кабинете слышался только скрежет чернильного камня и шорох дядиного рукава, который он приподнимал, чтобы снова обмакнуть кисть в свежую тушь.
Каллиграфия была красивой. Если бы дядя не был мастером-артефактором, думаю, его без всяких экзаменов взяли бы в Имперскую ассоциацию каллиграфов.
Я вздохнула. Для Высших считалось хорошим тоном владеть на мастерском уровне не одним, а несколькими направлениями, и иногда, очень небрежно, этот самый уровень демонстрировать.
Это не было обязательным, нет. Но…это было то, о чем не говорят. Я помню, сколько псевдосочувствующих взглядов я ловила в Академии в свое время. Как же. Высшая из темного Рода. Второй светлый круг. Ничего не умеет, кроме как интересоваться платьями, балами и …псаковым сиром Квинтом, которого я просто преследовала по всей Академии, не смущаясь совершенно никого. Хоть это радует. Это качество истинных Блау — идти к своей цели, наплевав на последствия.
— Дядя, ты мог бы помочь мне подтянуть каллиграфию? — я осторожно нарушила хрупкую тишину.
Кисть дрогнула, капелька туши поплыла, но дядя сориентировался быстро, изменив линию. Свиток был спасен.
— Вайю, ты и каллиграфия, это пугает гораздо больше, чем все остальное, — дядя откровенно издевался. — Кто кричал, что он больше никогда не возьмет в руки кисть? Что каллиграфы все старые пердуны, хрычи, и что сейчас никто не смотрит на то, как написано?
— Насчет хрычей и пердунов в Ассоциации, мое мнение не изменилось, — я улыбнулась в ответ. — Но в Академии придется много писать… и я хотела бы, чтобы моя работа
Я немного лукавила. Уровень у меня был средним. Очень средним, но тем не менее. Мои руны так вообще часто ставили в пример, но вот стандартное официальное письмо мне никогда не давалось.
— Пригласить мастера-каллиграфа можно только после зимы, — дядя задумался. — Никто не возьмет зимние контракты.
— Разве у нас нет своего мастера дома? Зачем нам чужой?
— Вайю, — дядя расхохотался. — Хорошо. Проверим, насколько хватит твоего огня, — он встал и вытянул один из свитков с ближайшего стеллажа. — Это Великое Дао, копия на превосходном уровне, — он любовно погладил тонкими пальцами свернутую трубочку. — Перепиши двести раз на чистовик, если пыл не утихнет, тогда поговорим.
Я поперхнулась.
Двести раз. Двести! Это мне нужно писать три-четыре декады, не поднимая голову от стола. Это сколько нужно извести туши и кистей, чтобы закончить такой объем? Писаниями Великого Дао я не интересовалась никогда, но свиток был не маленьким, наверное, не меньше пяти тысяч слов.
— Хорошо, — я кивнула с решительным видом и убрала свиток с писаниями в рукав халата.
— Сила стабильна? — дядя запечатал последний свиток родовым кольцом и был готов разговаривать серьезно.
— Да. Может это кольцо, все таки восьмой уровень, — я покрутила полоску металла на большом пальце. — Или просто перерыв, — вряд ли Хэсау отступились бы так просто. Это не логично. Выжидают, чтобы расслабилась?
— Хорошо, — дядя удовлетворенно кивнул головой.
— Мастер принял клятву ученичества от Гебиона, теперь у меня есть младший. Вот, — я выложила золотой кругляш, который мне подарил Геб, — защитный на два заряда. — Мне было очень важно, что скажет дядя, как Мастер — артефактор.
— Точно сам? — дядя крутил бывший империал между пальцами.
— Точно. У него металл. Слабый, но тем не менее, — я откровенно хвасталась приобретением.
Дядя вскинул брови.
— Если повезло сейчас, это не значит, что будет везти всегда, Вайю. Ты чересчур импульсивна. В следующий раз стоит думать прежде, чем брать кого — то под свое крыло.
Конечно — конечно. Я обещаю, буду брать только тех, чей потенциал я уже знаю точно, дядя.
— Лиды? Змейка? — это волновало меня больше всего. — Мой стартовый капитал?
— Производства не будет, Вайю. Никаких продаж. Никакого стартового капитала.
— Дядя? — я действительно не понимала, в чем проблема. — Испытания не удались? Можно работать двумя руками, так удобнее, — неужели дядя не смог отбить чары Наставника?
— С чарами все в порядке. Даже слишком. Хватает до плетений седьмого круга. Восьмой через раз.
— Если все хорошо, то почему нет, дядя?
— Вайю, — дядя устало потер переносицу, — у меня все больше вопросов к Виртасу. Чем вы занимались четыре года вместо политики и дипломатии?