Последняя из рода Блэк
Шрифт:
Грустила только Гермиона. Конец Турнира, как и конец учебного года, означал одно – расставание с Крамом. Что не могло не радовать Тома, Драко и Седрика, на котором сейчас висла Чжоу.
– А ты грустить не собираешься? – спросил Том, кивая в сторону Муромца.
Муромец сидел поодаль и о чем-то тихо переговаривался с друзьями-дурстрангцами. Будто почувствовав мой взгляд, он прямо посмотрел мне в глаза и грустно улыбнулся. А потом жестом позвал слинять из зала.
Я вздохнула, упихала договор в рюкзак, и выбралась из-за стола.
–
– Что-то вроде, – согласилась я неловко. Я понятия не имела, как надо заканчивать отношения. Хотя, признаться, после моего весеннего двухмесячного турне их и отношениями-то было сложно назвать. Может, дело и не в турне даже. Что-то, а точнее, Том, подсказывал мне, что все закончилось тем случаем в подземельях.
– Обижаешься на меня? – спросила я прямо.
Он улыбнулся уголком губ.
– Скорее на себя. Должен был давно все понять... Одно остается для меня загадкой – все же, как можно променять принца на злодея?
Я удивленно открыла рот, а он махнул рукой.
– Иди сюда, – и обнял меня.
Прощальные обнимашки прервал радостный голос:
– Какая трогательная сцена! Герои расстаются навсегда! – воскликнула Рита, и ее фотограф сделал по меньшей мере миллион снимков за секунду.
Мы вернулись в зал на середине торжественной речи Дамблдора о грядущих испытаниях. Я скользнула взглядом по серьезным лицам преподавателей, задержалась на «злодее». Он отрешенно смотрел куда-то поверх студенческих голов, сжав ладонью левую руку там, где была метка. Заместитель директора Дурмстранга, прибывший неделю назад замещать сбежавшего после третьего испытания Каркарова, хмурил брови. Мадам Максим нервно улыбалась. Фадж сильно покраснел.
Наконец-то этот год закончился. Самый ужасный учебный год в моей жизни.
Кричер с Драко и Хорхе проводили инвентаризацию и уносили все ценные и слишком уж темномагические артефакты в подвал. Укрепляли защиту запертых комнат. Отбирали у Ная Руку Славы и Шкатулку-душилку. В гостиной громко хохотала Тонкс и тихо посмеивалась Нарцисса. Слышалось бормотание Люпина. Я только что проснулась и спустилась как раз к утренней почте, которой теперь занимался Пигли.
Развернула газету и подавилась хлопьями, разбрызгав молоко по всему столу.
«Тело Амикуса Крэбба найдено на старом кладбище в пригороде Литтл-Хэнглтона. Причиной смерти является ожог первой степени, явно оставленный черной магией. Напомним, что две недели назад маленькое кладбище было практически полностью разрушено вследствие использования мощных темномагических чар. Сотрудникам Департамента магического правопорядка лишь вчера удалось пробиться сквозь невиданные доселе заросли волшебных бобов, высаженных здесь не иначе как для сокрытия следов преступления. Помимо тела Амникуса Крэбба был найден также котел с остатками неизвестного зелья. На данный момент проводится экспертиза состава. Министерство от комментариев отказалось».
Мне
– То-ом… – жалобно проблеяла я, когда он вырос возле меня и склонился над газетой. – Я убила человека…
В шкафу, кажется, вдребезги разлетелся фамильный сервиз Блэков, а я начала задыхаться.
– Спокойно, спокойно, – напуганный Том взял меня за плечи и потянул в подвал. – Дыши. Мы сейчас все посмотрим в думосборе, – шептал он, толкая меня к двери.
Я помотала головой и уперлась руками в дверной косяк.
– Я не хочу!
– Грета, нельзя больше трусить. Мы должны это посмотреть. Рано или поздно мы должны это посмотреть.
Дышать не получалось.
– Я боюсь! – пискнула я.
– Я знаю, – Том обнял меня и направил мою руку к дверной ручке. – Но ты сильная, тебя это не сломает. Когда-нибудь… это все равно бы случилось. Давай.
Я дрожащей рукой открыла дверь и спустилась вниз по лестнице. Отперла одну из подвальных комнат, где среди прочих ценных артефактов хранился думосбор. В соседней комнате с грохотом что-то упало, и Кричер заворчал на Хорхе. Плохо соображая, что делаю, я наложила на стены заглушающие чары.
– Все будет хорошо, Грета. Не бойся, – Том гладил меня по мокрому лицу. – Прошлого не изменить, знаешь ты о нем, или нет. Что сделано, то сделано. Начинай.
Он положил мою ладонь на палочку, купленную на первом курсе у Оливандера. Я только и использовала ее для того, чтобы вынимать мысли из головы. Без палочки было неудобно.
Зажмурившись, я прикоснулась ее кончиком к виску.
Я не знаю, сколько выла, стонала и всхлипывала на полу, пока Том сидел рядом и гладил меня по голове. Кричер с Пигли стояли у стеночки в полной растерянности. Рядом высыхала лужа от разлитого успокаивающего чая.
– Давай поживем пока в доме Мерлина, хочешь? – предлагал Том. – Я покажу тебе свои воспоминания из Турции и Ливана, м? Или расскажу про вейлу, которая меня бросила в двадцать. Кричер принесет тебе самого молочного шоколада в мире.
Я убила человека. Было ощущение, что молочный шоколад остался где-то далеко в прошлом. После того, что я сделала, в моей жизни больше не может быть молочного шоколада. Даже горького – не может быть. Никакого.
Мне нужен был Гелла. Я могла обсудить это только с ним.
Но Гелла был далеко.
Я протянула Кричеру руку, и тот подскочил, готовый выполнить любое мое распоряжение.
– К Снейпу.
В доме было пусто, темно и холодно.
Шмыгая носом, я побродила по комнатам, но Снейпа нигде не было.
Я хотела найти у него какую-нибудь ромашку или полынь и попросить Кричера заварить мне напиток, но нашла горькие мятные капли. Наверно, успокоительные.
Закинула в себя половину, легла калачиком на диван и уснула.
Когда я проснулась, на улице было темно. Я была укрыта пледом, в камине горел огонь, газета, которую я притащила с собой, исчезла с пола. Тома видно не было.