Последняя из рода Блэк

Anastay

– Я, кажется, просил вас не приходить в мой дом без приглашения.

Он сел в кресло и коротко и тоскливо посмотрел на шкаф, в котором хранил огневиски и бренди.

– Но не вычеркнули меня из списка гостей защиты дома.

– Потому что если бы вы торчали снаружи, вас бы точно кто-то увидел, – огрызнулся Снейп и устало потер переносицу.

– Если бы вы не избегали меня, я бы не пришла.

– Как же, – скривился он.

Я пожала плечами.

– Говорите, Блэк, какого черта вам надо, и проваливайте, – раздраженно

велел он.

– Да я просто поболтать зашла.

Снейп поморщился.

– У меня нет никакого настроения с вами болтать, – он потер левую руку. – Тем более, если вы пришли поговорить о своих глупых чувствах.

Ну, да. Второй раз ему это не удастся.

– И о ваших, вообще-то, – дерзко сказала я, пытаясь унять невыносимое томительное волнение. Я думала, что он сейчас наговорит всякого и пошлет меня в парочку интересных мест, но он молчал, мрачно глядя на меня исподлобья. – Вы же тоже... что-то чувствуете? – мое сердце принялось колотиться так часто, что трудно было дышать.

Его лицо застыло.

– Это не имеет никакого значения. Между нами не может быть... ничего.

– Почему?

– Потому что это опасно. Потому что я намного вас старше. Потому что вы несовершеннолетняя и к тому же моя студентка. Потому что у вас это гормоны, и все пройдет через пару месяцев.

– А у вас? – прошептала я.

Он нахмурился. Между его бровей залегла глубокая складка.

– Я догадываюсь, что вы хотите услышать. Вы этого не услышите. Вы поразительно настойчивы, Блэк. Но вам придется смириться с тем, что не все ваши мимолетные прихоти исполняются.

– Почему вы меня к себе не подпускаете? – нахохлилась я.

– Не подпускаю? – переспросил он. – Блэк, вы в этом доме бываете почти так же часто, как я сам. Да я столько чая, как с вами, за всю свою жизнь не выпил!

Я хлопала глазами, а он хмуро сказал:

– Вам правда лучше уйти.

– Но...

Снейп поднялся быстрым нервным движением, напомнив мне того подростка из воспоминаний, каким он был двадцать лет назад.

– Я вам сказал НЕТ, – он так выделил это свое «НЕТ», будто в нем содержалась вся квинтэссенция жизни. – Вы понимаете значение этого слова?

Я криво усмехнулась.

– Не особенно.

– Могу объяснить, – уже сквозь зубы сказал он. – НЕТ, я не собираюсь отвечать на ваши чувства. НЕТ, ни при каких обстоятельствах. НЕТ, вы не сможете это изменить. НЕТ, мы больше не вернемся к этой теме. Надеюсь, так вам понятно? А теперь подберите сопли и свою аристократическую гордость и прекратите бегать за мной. Это жалко и роняет...

– Заткнитесь, или я вас тресну, – глухо сказала я, и подлокотник дивана задымился под моими пальцами. Я выдохнула и уже спокойней произнесла: – Я поняла вас.

Ладно.

Я вызвала Кричера и через секунду оказалась в домике Мерлина.

Ладно.

Мне снилось, что я хожу за профессором Снейпом и нудно упрашиваю его жениться на мне, обещая взамен

быть хорошей хозяйкой. Где-то на обещании каждый день гладить его мантию пожирателя над ухом кто-то громко заржал, и я проснулась.

Несмотря на мою повышенную в последние дни ноября сентиментальность, связанную со Снейпом, чуланом и абрикосовым вареньем, я всерьез задумалась над проблемой антиаппарационного поля, которое так опрометчиво установила в Блэк-мэноре во время ремонта. Все же, несмотря на повышение безопасности, это была очень неудобная мера в условиях текущего статуса моего дома в качестве штаба Ордена Феникса.

После ранения Чарли Уизли я дала себе слово, несмотря на протесты Дамблдора и прочих орденцев, участвовать в активных операциях Ордена. Но последнее время все было тихо и глухо, видимо, пожиратели вышли на предрождественские каникулы, чтобы активно работать в Рождество, как они это любили делать. А потому я вооружилась книгами и занялась полем.

Из крохотной чайной комнаты, которой никто не пользовался, я сделала комнату для аппарации. Пришлось повозиться, конечно, но с советами Шноберта, смекалкой Криви и познаниями Хорхе и Билла в рунах, мы добились нужного результата: теперь в эту комнату мог аппарировать любой из членов Ордена.

Во избежание ситуаций, в которых он мог привести с собой нежданных гостей, мы установили на дверь распознающие чары – таким образом, выйти из комнаты никто лишний не мог, пока дверь не откроет эльф, я или Сириус.

Помимо работы над полем, я таскалась в «Клык». Инкогнито.

Во-первых, там я встречалась с Виктором для переговоров, которые закончились тем, что он дал Ордену пятерку своих следопытов. Это сильно шокировало некоторых орденцев, да и Дамблдор относился к ним с недоверием. Я на мнение особенно нервных плевать хотела, у меня на союзников были свои планы.

Во-вторых, в «Клыке» любили тусоваться ребята из компании Волдеморта. Никого из Ближнего Круга, к моему неудовольствию, правда, там не было. Один раз я видела Трэверса, хотела поймать, но он смылся раньше, чем я успела до него добраться.

Декабрь подходил к концу. Близилось Рождество, стояло полнолуние. Люпин отсыпался на четвертом этаже за закрытой дверью, напоенный лунным зельем. В подвале заунывно завывал Грейбек, чем наводил на всех смертельную тоску.

– Блэк.

Я подскочила на месте и едва не выронила пробирку.

Больше месяца я не слышала этого «Блэк».

– Профессор, – пробормотала я, дыша ровно и размеренно и стараясь не накапать лишнего в котел, потому что руки дрожали. Что-то я переволновалась.

– Что вы варите?

– М-м, – я положила склянку в коробку и отодвинула от него книгу. Мне нужно было срочно добавить толченый коготь, и он воспользовался этим моментом, чтобы ее забрать.

– Снадобье Разумности? – он вскинул брови и саркастично заметил: – Вам не помешает.

– Это для Люпина.