Последняя из рода Леер
Шрифт:
– Иди. Я позабочусь о ней, - проговорила женщина, но он все не отпускал, сжал меня так крепко, словно боялся чего-то. Или кого-то?
– Что не так?
– подозрительно спросила я.
– Все так, - ответил он. И поцеловал мою макушку.
– Я буду ждать.
– Интересно? Я когда-нибудь смогу так?
– спросила я, рассматривая то место, где еще секунду назад был наследник.
– Пока ты человек, нет, - ответила женщина.
– Жаль. Вы узнали что-нибудь?
– Увы. Кукловод слишком осторожен. Мы не надеялись даже. Нам понятно только одно.
– Почему не из внешнего?
– Потому что внешний возглавляет Корин. А его обучал твой отец. Он будет предан тебе также как стражи.
– А эти стражи, Эйнар сказал, что пока они не исполнят свой долг, не смогут уйти за грань. А что это за долг?
– Защита рода Леер. Это единственная их миссия. Но, они так же как и магия анвар, ограничены местом. Стражи заперты в Хрустальном дворце. Если ты уедешь в Велес, они не смогут последовать за тобой.
– Вы словно отговариваете меня уезжать.
– Нет. Если до сегодняшнего дня я еще сомневалась, то теперь уверена. Тебе нельзя здесь оставаться. Аура, ты еще слишком молода. Даже через два года ты не будешь готова принять весь груз ответственности, что на тебя падет.
– Вряд ли я вообще буду к этому готова когда-нибудь.
– Я рада, что ты такая.
– Какая?
– Не стремишься к власти. Ты видишь все стороны ее проявления. И ту силу, которую она дает, и то, что она отнимает. Но хватит о грустном. Я приготовила для тебя платье. Примеришь?
Я кивнула, и начала расплетать тугие ленты корсета.
До церемонии обручения оставалось совсем мало времени. Наследник уже успел облачиться в серебристый балахон до самого пола и сейчас нетерпеливо ходил из угла в угол. Аттиа, дух хранитель хрустального дворца только обеспокоенно поджимал губы. Впервые за много лет он видел мальчика в таком подавленном состоянии. И еще никогда он не видел в его глазах такого дикого страха, не за себя. За кого-то другого.
– Рейвен, ты уверен, что хочешь это сделать?
– спросил спускающийся по каменным ступеням Акрон. И тон, которым он говорил, суровый, осуждающий, раздражал наследника еще больше.
– А что ты предлагаешь? Все отменить? Или рассказать ей. Чтобы она бежала от меня как можно дальше. А может, ты хочешь этого?
– Что ты несешь?
– А что? Ноэль уже две недели закрывается от меня, и думаешь, я не знаю почему? Впрочем, как и Эйнар, но в нем я уверен.
– Ноэль никогда не посмел бы...
– Да причем здесь он, - вспылил наследник.
– Мне плевать и на него и на всех остальных. Но ее чувства...Я и так, достаточно ей лгал. Лгу постоянно. А она настолько проницательна во всем. И Регина...она не понимает, что одна лишь фраза, неосторожное слово и Аура все поймет. Даже когда правда так похожа на ложь, даже когда ее обманывают даже глаза. Ты же знаешь, она может увидеть правду во всем...только не в моих чувствах к ней.
Последнюю фразу наследник прошептал, но именно она заставила Акрона почти
– А ты сам... ты сказал ей о своих чувствах. Конечно, нет. Ведь это сделает тебя слабым, но именно твое молчание и заставляет ее подозревать. Разве ты не понимаешь, что она не такая, как другие? Она никогда не станет использовать твою любовь к ней во зло.
– Я знаю. Но, что если чтобы пойти до конца, ее чувств окажется недостаточно?
– Ты противоречишь сам себе, - вздохнул Акрон.
– Пусть так. Но я стану кем угодно, сделаю что угодно, чтобы удержать ее.
– Даже солжешь?
– Даже продам душу, если придется.
– Тогда подумай, что с ней будет, когда она узнает правду. А она узнает ее рано или поздно.
– Тогда она уже не сможет ничего изменить.
Акрон глубоко вздохнул. Как же они оба упрямы. Он не хочет верить, что достоин любви, да и она ничем не лучше. Два идиота. Только один еще и слишком упрям, чтобы увидеть, что в сердце девочки давно и прочно поселился один невыносимый анвар и никто другой это место занять не сможет, если конечно, наследник не смирится, наконец, и не позволит ей самой решать свою судьбу. За то недолгое время, он успел изучить будущую повелительницу Адеона, привязаться к ней, полюбить как несносную младшую сестренку, которую иногда не выносишь, но если кто-то посмеет причинить ей вред, ты не думая набьешь морды ее обидчикам, отругаешь за то, что не рассказала раньше, прижмешь и погладишь по спутанным волосам, желая, чтобы больше никто и никогда не смел ее обижать. Тем более, если от настроения твоей сестренки зависит судьба целой нации.
Они появились, когда Рейвен уже был на грани, но увидев свою девочку в серебряном балахоне, похожем на его собственное, успокоился. Все так, как должно быть. Еще несколько минут и уже ничто не сможет их разлучить. Ничто и никто. Все были здесь. Макс и его тени, Регина и Аттиа. Этот старый плут ехидно улыбался и хитро смотрел на девочку. Рейвен сжался, словно натянутая пружина. Он понял, что Аттиа что-то задумал и с ужасом осознал, что ничего уже не сможет изменить. Если старый плут все ей расскажет...
Я медленно спускалась по ступенькам в уже знакомый зал с атами. И также как и в прошлый раз у разожженного огня стоял Аттиа, только уже настоящий. А вот Терри не было. Наверное, не заслужил. Рейвен стоял напротив меня в похожем на мой балахоне с той же маской равнодушия на лице. Но я успела достаточно его изучить, чтобы понять, что за этой маской скрывается какое-то беспокойство, и даже страх. И это удивило. Чего он может так сильно бояться? Ведь мы оба ничего уже не сможем изменить. А даже если и так, я уже отказаться не смогу. Слишком сильно люблю его. Когда мы вместе встали напротив Аттиа у чаши, он крепко сжал мою руку, и я совсем перестала бояться. Аттиа что-то говорил о воле, долге, согласии. Я кивала и все больше погружалась в какую-то расслабленную полудрему. А потом дух забрал у Акрона два неприметных, обычных кольца и бросил их в огонь.