Последняя камелия
Шрифт:
Чуть позже мой мобильник опять зазвонил, и я осторожно ответила:
– Алло?
– Здравствуйте, это Джорджия Хиллман. – Женский голос был усталым и каким-то надтреснутым. – Я получила сообщение с просьбой позвонить по этому номеру.
– Да! – оживившись, ответила я. – Меня зовут Эддисон Синклер. Я сейчас в Англии, в месте, которое называется Ливингстон-Мэнор, и я…
– Что вы сказали?
– Я говорю, что я сейчас в Ливингстон-Мэноре.
Из трубки не доносилось ни звука.
– Мисс Хиллман, вы на проводе?
– Да, – наконец ответила она. – Я тут.
– Простите, что беспокою вас, – продолжала я, – но я случайно обнаружила
Женщина молчала.
– Мисс Хиллман?
– Да, – сказала она. – Извините. Я не слышала это имя много лет.
– Значит, вы ее знаете?
– Да. Знала.
– Я нашла газету, где упоминается ваше имя. Насколько я поняла, она пропала здесь, в Англии?
– Пропала. И могу вам лишь сообщить, что ее, к сожалению, так и не нашли.
– А как вы думаете, что могло с ней случиться?
– Понятия не имею, – ответила она. – Сама хотела бы знать. Мы были знакомы совсем недолго.
– Во время поездки в Англию, верно?
– Да, – подтвердила она. – Она работала с одним мошенником.
– С мошенником?
– Да, и я, к своему стыду, должна признаться, что одно время тоже работала с ним. Знаете, я не горжусь этой страницей моей биографии, но я покончила с той жизнью. И я не хотела, чтобы Флора оказалась замешана в грязной истории. Она была слишком хороша для этого.
– Я вас не понимаю.
– Мистер Прайс знал, как добиться своего, – продолжила она. – Он делал из людей марионеток, которыми умело управлял. Семья Флоры отчаянно нуждалась в деньгах, он это узнал и использовал в своих целях.
– Значит, Флора участвовала в каком-то мошенничестве в Англии?
– Да. Я подслушала ее разговор с мистером Прайсом, и, насколько помню, ей предстояло разыскать то ли редкий цветок, то ли дерево в поместье.
– Вы не камелию имеете в виду?
– Вполне возможно, – сказала она. – Да, действительно, наверное, так оно и было.
– И что же хотел сделать с этой камелией мистер Прайс?
– Он хотел получить за нее деньги. Вероятно, она была кому-то очень нужна, и его наняли, чтобы достать ее. Он возглавлял банду цветочных воров. Не было растения или дерева, которое он бы не мог раздобыть. – Джорджия вздохнула. – В общем, он умер в семидесятых в тюремной камере в Тампе [10] , если это название говорит вам что-нибудь. Во всяком случае, хорошие люди туда не попадают.
– Вы думаете, Флора выполнила свою работу? Нашла ту камелию?
10
Речь идет об Окружной тюрьме Хилсборо в Тампе, штат Флорида (США), которая вмещает 4000 заключенных и считается самой крупной тюрьмой штата. (Прим. ред.)
– Не знаю, – ответила Джорджия. – Иногда я думаю, что ей удалось убежать в какое-нибудь отдаленное место, где этот бандит не мог ее разыскать. А он бы точно разыскал, если бы хоть на минуту мог предположить, что она жива. Мне нравится думать, что где-то далеко она живет той жизнью, о которой мечтала. Но я не уверена. Она любила своих родителей, а они, насколько я знаю, больше никогда ничего о ней не слышали.
– Откуда вы знаете?
– Я приезжала к ним через пять лет после исчезновения Флоры. У меня было немного денег, совсем немного, они остались от моей последней работы на мистера Прайса. Сначала
– Мисс Хиллман, – сказала я, – спасибо огромное за то, что вы мне все это рассказали. Если у вас возникнут еще какие-то мысли, ну хоть что-то, вы бы не могли позвонить мне?
– Да, конечно, – ответила она. – Я так долго ни с кем не говорила об этом периоде моей жизни, что почти все забыла. Мой муж, да будет земля ему пухом, так ничего и не узнал. Забавно, но наше прошлое возвращается и находит нас снова.
Я кивнула и тихо проговорила:
– Да, это так.
Закончив разговор, я решила снова осмотреть дом. По средам миссис Диллоуэй уезжала в город. Миссис Клейн говорила, что она ездит в парикмахерскую, но если ее спросить, она ни за что не признается. В общем, я поняла, что отсутствие домоправительницы дает исключительную возможность незаметно покопаться в доме.
С первого дня, когда я заметила, как она проскользнула в помещение наверху, мне хотелось заглянуть туда самой.
Когда машина миссис Диллоуэй отъехала от дома, я поднялась на третий этаж в уверенности, что никто за мной не следит. Я знала, что в доме никого нет, кроме Джона, деревенского мальчишки, которого миссис Диллоуэй наняла подстричь живую изгородь перед домом. Вдали слышалось жужжание электрического триммера.
Поднявшись, я огляделась вокруг. Миссис Диллоуэй была права: на этом этаже не было ничего заслуживающего внимания, разве что здесь можно было поближе рассмотреть роспись под куполом. Я прищурилась, рассматривая херувимов, порхающих по нарисованным садам. Углы заплела паутина. Подойдя к двери, я повернула ручку. Заперто. Я толкнула дверь в надежде, что старый замок не выдержит, но он не поддавался. Со вздохом я опустилась на ковер и села на корточки.
Я рассматривала узор на ковре, износившемся и обтрепавшемся за долгие годы. Наверняка моя свекровь скоро его заменит. Она бы назвала его ужасным. Я задумалась, есть ли под ковром паркет, и задрала край. Да, под ковром блестел паркет, но вдруг я заметила отсвет металла. Нагнувшись поближе, я подобрала маленький латунный ключик. Нет, не может быть! Я встала и быстро вставила его в старый замок. Он застрял, но я легонько пошевелила им, и через мгновение ручка повернулась. Затаив дыхание, я открыла дверь.
Осторожно войдя внутрь, я поразилась открывшемуся виду. Передо мной была просторная оранжерея или то, что когда-то было оранжереей. Сквозь широкую стеклянную крышу проникали солнечные лучи. Я поняла, что она располагалась в доме таким образом, что ее невозможно было увидеть снизу. В благоговении, с колотящимся сердцем, я задержалась в беседке, заросшей ярко-розовой бугенвиллеей с таким мощным стволом, что он был толще моей талии. Дерево практически погибло, но осталась одна живая лоза, и она была усыпана пурпурными цветами. Я ощутила запах нагретого на солнце цитруса и тут же обнаружила его источник – в углу в горшке росло старое лимонное деревце. Все это наверняка принадлежало леди Анне.