Последняя кантата
Шрифт:
Если рассудить здраво, замаскировать убийство профессора под самоубийство — дело рискованное. Действительно, убийца, судя по всему, довольно умный, не мог не знать о том, как далеко сейчас продвинулись в биологическом анализе. Ведь дня не проходит, чтобы в прессе не упоминалось какое-нибудь дело, в котором виновный был изобличен с помощью генетических проб, микроскопии кусочков кожи или даже просто волоса. И вот — яд. Конечно, Дюпарк мог что-то рассказать, но ведь у полиции не было никаких доказательств против него. Убийца, по-видимому, рассудил, что лучше заставить его исчезнуть, чем рисковать, что дело раскроют, в то время как оно могло бы заглохнуть само по себе.
Второй вопрос Жиля касался секрета Фридриха. Очень трудно было представить
Летисия быстро встала с банкетки и направилась к книжному шкафу. Она достала оттуда альбом большого формата, посвященный Ван Эйку. [144] У нее не было надобности обращаться к оглавлению, чтобы найти то, что ей нужно: репродукцию картины «Супруги Арнольфини». Это был шедевр символизма в цвете: розовый для стыдливости, красный для страсти, зеленый для надежды, синий для верности и т. д. Тремя веками позднее Куперен использует тот же символизм, создавая своих «Безумных француженок».
144
Ван Эйк, Ян (1385/90—1441) — фламандский художник. Двойной портрет итальянского купца Джованни Арнольфини и его супруги — одно из самых замечательных его произведений.
Но ее сейчас мало занимали и Куперен, и краски картины. Ее интересовало вещее зеркало, висящее за спинами супругов Арнольфини. У него было знаменательное свойство раскрывать свои тайны только тому, кто приблизится к нему меньше чем на метр. Летисия взяла лупу и внимательно вгляделась в зеркало: в нем отражалось прошлое Арнольфини.
Но Летисия хотела приобщиться к тайне другого зеркала — зеркала фуги. Несколько дней назад она объяснила Жилю, что музыка Баха всегда имеет два аспекта, один явный и другой скрытый. Она думала, что в случае с «Музыкальным приношением» явным аспектом является сама музыка со своими педагогическими достоинствами, символизирующими число золотого сечения, а аспект тайный — это секрет Фридриха II. Но она ошиблась: эти два аспекта являли собой всего один, поскольку секрет Фридриха, его богатство, находился именно в этой гегемонистской музыке Баха.
Нет, структура произведения, вращающаяся вокруг сонаты, абсолютно ясно подсказывала, что надо лучше изучить отражение. Она должна найти то, что кроется по другую сторону зеркала.
Теперь Жиль был убежден, что в этом деле нет прямой связи между секретом Фридриха II и убийствами. Лишь ради того, чтобы сохранить этот секрет, убийца Дюпарка не стал бы рисковать, понимая, что тогда делом займутся с новым рвением, значит, у него была более весомая причина, которую он, Жиль, как ему виделось, разгадает, если пойдет по следам профессора. Если мотив преступлений кроется в «Музыкальном приношении», следовательно, искать его нужно в партитуре. И здесь главные действующие лица — Бах и король Пруссии. И если секрет короля не был истинным мотивом преступлений, значит, убийца хотел сохранить… секрет Баха.
Летисия положила партитуру «Музыкального приношения» на письменный стол и взяла карандаш. Что же по другую сторону зеркала? Она начертила схему того, что, как она думала, есть настоящая структура произведения в пяти подчастях, которые перекликаются с пятью нотами королевской темы:
Посвящение,
Значит, надо искать справа.
Летисия подумала, что именно там можно найти указание на четвертую и пятую ноты темы, которые образуют уменьшенную септиму, символ смерти в музыке Баха.
Нужно ли искать в ричеркаре на шесть голосов? Летисия отвергла это, потому что он дополняет ричеркар на три голоса всеми тактами, их 288, чтобы дать подпись Баха. Здесь она увидела, напротив, что композитор действительно побуждает идти до конца произведения, через сонату-зеркало, чтобы там найти главное. В пяти канонах второй группы королевская тема уже не была canto firmo. [145] Она была разработана в канон, что преуменьшает ее связь с королем Пруссии. Вероятно, именно в этих загадочных канонах и откроется тайна «Приношения», но в каком?
145
Главная, неизменная мелодия в контрапункте (ит.).
Летисия улыбнулась. Уже давно Бах сам указал на два главных канона. Обычно музыковеды называют два последних, но исследователи Баха, Давид и Битш, в зеркальной структуре отмечают шестой и девятый. Номера обоих канонов делятся на 3. Оба канона, и только они, выделяются предупреждением: Querendo invenietis — «ищите и найдете»…
Этот призыв вызывал улыбку у многих поколений музыковедов, потому что если разработка канонов была, по всей вероятности, недоступна любителю, каким был Фридрих II, то она не могла составить реальной трудности для композитора. Второй голос канона № 6 вступает на второй доле такта четвертого, а три другие голоса канона № 9 — на девятой доле каждого восьмого такта. Но Querendo invenietis побуждает к чему-то иному, а не к простому контрапунктическому экзерсису.
Летисия начала считать такты двух канонов, до и после разрешения аккорда. Это дало ей 16 и 28 с одной стороны и 19 и 28 — с другой. Ничего интересного.
Сосчитав ноты шестого канона, Летисия обнаружила, что ее решение привело к четырнадцати нотам перед знаком репризы, [146] и лицо ее засияло. Итак, в первом из этих двух канонов Бах поставил свою подпись подчеркнуто на видное место, словно для того, чтобы обозначить, что теперь это уже говорит он, а не король Пруссии. Она была на лицевой стороне зеркала.
146
Реприза — знак повторения.
Девятый канон принес ей больше трудностей. Никакой подсчет не удовлетворял, и все же именно он таил в себе ключ к загадке. Она сосредоточилась на двадцати восьми первых тактах и на первой доле двадцать девятого, которые определяли ансамбль темы, предложенной Бахом. Она насчитала 71 ноту в загадочном строении и 321 в решенной версии. Эти числа не означали ничего, и Летисия обескураженно вздохнула.
Она встала из-за стола, немного прошлась по гостиной и как-то машинально подошла к пианино. В сотый раз, может быть, она заиграла королевскую тему. На уменьшенной септиме она нашла решение. Это был символ смерти, а смерть — это молчание. Она быстро вернулась к столу и, кроме нот, сосчитала паузы. Загадочная версия давала 87, что ничего не означало, а версия решенная — 396.