Последняя крепость Рейха
Шрифт:
В боях на «юге» побывали многие подразделения. Один из участников оборонительных боев 20 февраля вспоминал: «Полк Люфтваффе под командованием Веля вместе с Фольксштурмом пытался остановить продвижение русских вперед. Самые ожесточенные бои развернулись за так называемый Киндер-Цобтен. Теперь передним краем нашей обороны стал дамба окружной дороги. Здесь люди стояли насмерть».Упомянутый холм Киндер-Цобтен был излюбленным местом игр для детей Бреслау. Весной здесь они играли в цветущих ивах, летом и осенью запускали воздушных змеев, а зимой катались на санках. Теперь эта горка стала местом кровопролитных боев.
Немецкая группировка не могла похвастаться исключительной боеспособностью. Отступление от южной железнодорожной насыпи многие считали признаком не самого грамотного командования, но, с другой стороны, именно этот тактический отход позволил немцам сконцентрировать силы и предотвратить проникновение советских войск по направлению к центру Бреслау. Фон Альфен в своих воспоминаниях словно пытался оправдать этот шаг: «Эта
Пулеметное гнездо на складе с припасами
Кроме этого, от дамбы далее в город не шло никакой глубокоэшелонированной системы обороны. С тактической точки зрения, отступление от дамбы, которая при соответствующих условиях, конечно же, могла стать отличным оборонительным рубежом, было верным решением. Ее удерживание могло закончиться потерей значительных сил. Штаб крепости уже с начала февраля рассматривал возможность использования данного сооружения для ведения оборонительных боев. Именно по этой причине близ насыпи было заминировано 16 мостов и путепроводов, при отступлении немецких войск все они были взорваны. Их обломки перегородили путь советским танкам. К моменту взрыва этих объектов (20 февраля) находившиеся на южных участках боев немецкие части более не могли противостоять бронетехнике Красной Армии. В сложившихся условиях ни использование фаустпатронов, ни смелые вылазки не могли остановить продвижение советской техники в центр города. Оставление железнодорожной насыпи и уничтожение путепроводов стало одной из причин, почему советские войска не смогли пробиться к центру крепости еще в конце февраля 1945 года. В итоге прибывший 18 февраля самолетом в Бреслау командир саперного полка майор Хамайстер смог применить свои знания и навыки уже на других участках боев.
В это время 609-я дивизия вела оборонительные бои на участке фронта, тянувшемся от Ольташина до запутанных кладбищенских и садовых территорий. Примыкавший к дивизии на правом фланге полк Веля сражался у загибавшейся на северо-запад железнодорожной насыпи, которая на южном отрезке уже полностью контролировалась советскими войсками. Над этим полком нависла угроза мощной советской атаки с фланга, которая могла закончиться не только многочисленными потерями, но и утратой значительных территорий. Ко всему этому добавлялось то обстоятельство, что уже в начале боев за город немецкая артиллерия стала испытывать огромные трудности с боеприпасами. В некоторой степени обстановку немцам удавалось исправить посредством использования «Голиафов», телеуправляемых танкеток, которые могли нести на себе значительный запас взрывчатки. При помощи этих танкеток у немцев выходило уничтожать дома и здания, которые были заняты красноармейцами. Например, подрыв здания 4-го трамвайного депо, в котором находились красноармейцы, не только привел к значительным потерям советских бойцов, но и весьма негативно сказался на их моральном самочувствии. В частях Красной Армии заговорили об использовании немцами пресловутого «чудо-оружия». Но если советским подразделениям не удавалось прорвать немецкую оборону, то это вовсе не останавливало кровопролитных боев. Советские атаки после 20 февраля следовали одна за другой. Они предпринимались и днем, и ночью. Генерал фон Альфен вспоминал об этих днях: «Противник огнем всех имевшихся в его распоряжении противотанковых орудий пытался сломить наше сопротивление, которое опиралось в основном на угловые дома улиц. Зажигательные бомбы и снаряды запалили множество домов, и отдельные улицы превратились в море огня, которому мы пытались не дать разлиться дальше».В итоге, чтобы не сгореть, немцы вынуждены были оставлять отдельные здания и уступать советским войскам территорию. В те дни ожесточенные бои шли за здание кирасирских казарм, которые переходили из рук в руки по нескольку раз за день. В итоге полк Веля получил приказ оставить позиции и отступить. Теперь он должен был занять хорошо укрепленные позиции по линии: земельное управление Бреслау — Опиц-штрассе — площадь Хёфхен — Лотарингер-штрассе. 22 февраля полк Веля на этом участке фронта был сменен полком Мора. Сам же полк Веля был направлен на более спокойный «северный» фронт.
Подобная смена полков в условиях тесного взаимодействия с находившейся на левом фланге 609-й дивизией стала поворотным моментом в обороне южных рубежей Бреслау. С этого момента до самой капитуляции крепости, которая произошла в мае 1945 года, советские войска не
Здесь можно привести сообщение, которое было перепечатано одним стокгольмским вестником из московской газеты. В нем говорилось о боях в Бреслау: «Бои идут не только за каждый этаж, но и буквально за каждое окно, в которых немцы установили пулеметы и прочее автоматическое оружие! Сложно понять, как немцы обеспечивают себе снабжение боеприпасами, продуктами и водой. За время всей войны можно было найти лишь несколько примеров столь фанатичной борьбы, как в Бреслау, где демонстрируется полное презрение к смерти».
Если говорить о немецких контратаках и вылазках, то нельзя не упомянуть поразительный тактический успех, которого смогла добиться разведывательная группа, которой командовал кавалер Рыцарского креста обер-лейтенант Вольф. Командир группы, который до войны служил унтер-офицером в Бреслау, знал эти края вдоль и поперек. Не раз ночью он выходил в тыл советским частям, нанося стремительные удары. Каждая из таких вылазок обычно заканчивалась захватом языка.
Если говорить о боевых действиях полка Мора на «северном» фронте, то в первую очередь надо отметить действия батальона Теншерта. Он занимал позиции на выступающем вперед отрезке фронта близ Закрау и Хундсфельда. Предвидя удар советских сил в данном направлении, он вовремя смог оставить свои позиции. Уклонившись от боя с превосходящими силами Красной Армии, батальон Теншерта спутал все карты советскому командованию. Мощный удар оказался нанесенным в пустоту. Когда немецкий батальон занимал новые позиции на берегу реки Вайда, он натолкнулся на несколько передовых отрядов красноармейцев. Те не смогли сориентироваться в темноте и почти все погибли в ожесточенном ночном бою.
Использование полка Мора на «южном» фронте было весьма предусмотрительным шагом. 21 февраля подполковника Мора «осторожно» предупредили о возможной смене позиций. Чуть позже комендант крепости уведомил его о критическом положении, которое складывалось на южных рубежах Бреслау, после чего попросил изложить видение проблемы с небольшим обоснованием предлагаемого решения.
После того как полк Мора оказался на юге, он неоднократно получал подкрепление — удерживать позиции удавалось с трудом, иногда ценой больших потерь. По состоянию на 1 марта 1945 года, полк Мора состоял из семи пехотных батальонов, пяти батальонов Фольксштурма, одного подразделения, вооруженного «офенрорами» и трех батарей зенитной артиллерии. Во время боев полк активно поддерживался основными силами немецкой артиллерии.
Немецкие солдаты, взятые в плен Красной Армией. Февраль 1945 года
Во время оборонительных боев подполковник Мор применил, по сути, новую тактику ведения боевых действий. На передовой располагались пехотные батальоны. На второй линии обороны, как раз на месте стыка позиций пехотных подразделений, располагались батальоны Фольксштурма. Они выполняли не столько роль резерва, сколько пополнения. В итоге в бой вступали не отдельные подразделения Фольксштурма, а лишь отдельные фольксштурмисты, которые оказывались в окружении более опытных пехотинцев. Подобный прием помогал хоть как-то решить проблему обучения и подготовки ополченцев.
«Южный» фронт постоянно привлекал к себе внимание командования крепости, однако настоящей головной болью для штаба было обеспечение деятельности аэродрома Гандау, в частности, возможности организовать ночные посадки грузовых самолетов, которые доставляли боеприпасы. В ночь с 15 на 16 февраля была предпринята первая попытка установить «воздушный мост» с Бреслау. Днем воздушное сообщение с крепостью было вряд ли возможно, так как в воздухе господствовала советская авиация. Самолеты должны были доставлять в первую очередь снаряды, а обратно забирать раненых. Но на следующую ночь надежды на постоянное функционирование этого канала связи были разрушены. Советские специалисты стали глушить маломощные радиопеленги в Гандау, на которые ориентировались немецкие грузовые самолеты. В итоге транспорты, нагруженные боеприпасами, были вынуждены повернуть назад, а ожидавшие транспортировки раненые немецкие солдаты были возвращены в свои госпитали. Впрочем, сами немцы находили, что даже в этой прискорбной ситуации были свои плюсы. Генерал фон Альфен писал: «Было хорошо, что подобная накладка произошла достаточно рано, так что у нас еще было время, чтобы устранить ее».Сложившаяся ситуация выявила несколько просчетов в организации «воздушного моста». Но не стоило забывать, что в штабе крепости не было опытного офицера-летчика, который мог бы взять на себя не только все заботы по обеспечению деятельности Гандау, но и общие переговоры с воздушным флотом генерал-полковника Риттера фон Грейма. Штаб крепости просил доставить в Бреслау столь необходимого офицера Люфтваффе. 24 февраля на самолете был привезен подполковник Фридебург. Однако до момента его прибытия все проблемы по наведению «воздушного моста» оказались возложенными на плечи коменданта.