Последняя крепость Земли
Шрифт:
Двое в серых боевых костюмах бесшумно приблизились к двери кабинета Горенко. Один из них, видимо старший в паре, обернулся к сенсору наблюдения и помахал рукой.
– Вижу, – одними губами ответил диспетчер у пульта.
Картинка на мониторе была четкой. Действия гостей в Клинике были четкими, план, по которому они действовали, был четким… Несколько раздражал труп, лежащий возле стены, справа от пульта, но с этим можно было обождать.
Включился монитор оперативного контроля. Был включен сканер на шлеме только одного из бойцов, стоявших перед дверью
– Поехали, – прошептал диспетчер.
Продолжая контролировать общий ход операции, диспетчер краем глаза следил за тем, как на дверь, прямо под замком, был поставлен заряд, как бойцы отошли в стороны…
Диспетчер вздохнул.
Монитор полыхнул ярким светом и через секунду вернулся в рабочее состояние. Мелькнул дверной проем, дверь, застрявшая поперек прохода, появился человек, стоявший посреди комнаты и повернувшийся с недоуменным видом к ворвавшимся.
– На пол! – крикнул боец.
Звуковой синтезатор усилил голос, добавив психосоставляющую. Разработка была из новых, в принципе должна была превращать обычные команды в дополнительные средства воздействия. Психологи утверждали, что вероятность выполнения команды в случае применения синтезатора равна почти единице…
Психологи вообще много чего утверждают. Если бы У нападавших было время, они могли бы по этому поводу высказать несколько резких суждений. Если бы было время.
Но времени не было.
Что именно произошло в комнате, диспетчер не понял. Изображение на мониторе дернулось, словно боец со сканером в прыжке с перекатом попытался уйти с линии огня. Потом изображение пропало. Вернее, оно не пропало, сканер честно продолжал передавать на монитор изображение ковра на полу.
Диспетчер тронул настройку звука – хриплое дыхание по обоим каналам. Медленное, неглубокое.
Потом погас экран монитора, передававшего изображение из коридора перед кабинетом Горенко. Всплыла надпись «Допуск».
– Твою мать, – прошептал диспетчер и вызвал командный пункт.
– Кто-то есть рядом? – спросил командир, выслушав доклад.
– Никого.
– Переключи схему на меня, – приказал командир.
Командный пункт еще не успели развернуть полностью, тактические операторы и техники возились с подключениями к местным линиям связи и наблюдения и, как обещали полковнику, должны были закончить через пятнадцать минут.
Полковник посмотрел на высветившуюся перед ним кадропроекцию. Линия, изображавшая коридор перед кабинетом капитана Горенко, пульсировала молочно-белым светом. Ближе всех к коридору была третья группа – восемь человек. Можно было бы подключить группы семь и шесть, но тогда пришлось бы оголить периметр.
– Третьей группе – проверить северное крыло второго этажа. Предположительно – две цели. Вооружены.
Ни диспетчер, ни полковник не знали, вооружены ли двое напавших на его людей, но рисковать не стоило.
– На поражение, – сказал полковник.
В принципе, начальника службы безопасности нужно было брать живым, но сохранение ему жизни не было приоритетом. Полковник не собирался рисковать своими
Деваться капитану Горенко и его гостю было, в общем-то, некуда. Служебная глушилка капитана могла перекрыть небольшое помещение. Максимум – коридор. По движению помех можно было с точностью до десяти метров определить расположение капитана.
Молочный туман на схеме чуть сдвинулся и теперь перекрывал половину коридора на втором этаже ближе к административному центру. Огоньки третьей группы, ориентируясь на схему, вышли к обоим концам коридора.
Без предупреждения включились видеопанели – операторы и техники успели даже раньше, чем обещали и чем было предусмотрено планом. Операторы заняли свои места, сержант поставил полковнику кресло, принесенное из кабинета главного врача Клиники. Можно было, конечно, обойтись и обычным стулом, но полковника подчиненные уважали.
Полковник поблагодарил кивком, сел в кресло и повернулся к главной видеопанели.
Сканеры были у каждого из бойцов, но сейчас на панель выводился сигнал только с двух, чтобы не мешать оценке ситуации.
Один и тот же коридор с двух противоположных ракурсов. Пустой полутемный коридор. Включено только дежурное освещение – синие плафоны на стенах. Длина коридора – пятьдесят метров.
Огоньки справа приблизились к границе помех.
– Группа 3-А – на месте. 3-Б – движемся аккуратно. – Полковник оглянулся на командира технической группы. – Что с аргусом?
Техник виновато развел руками: в Клинике поддерживать связь можно было только через ее собственные системы. Посторонние сигналы подавлялись, стены и потолки глушили любое излучение: Клинику строили, пытаясь предусмотреть любые возможные опасности, исходящие от Братьев и их технологий. Так что система контроля, наблюдения и координации работать не могла.
Даже информация от групп шла через кабели Клиники. И это раздражало полковника. Это могло таить в себе неприятные сюрпризы.
Огоньки группы 3-Б приблизились вплотную к сектору помех. Между группами – двадцать пять метров. На мониторе – пустой коридор. Пустой коридор. Пустой коридор… Надпись «Допуск».
На изображении со сканера группы 3-А замелькали сполохи – кто-то открыл огонь в другом конце коридора.
– На месте! – приказал полковник.
Не хватало сейчас начать стрелять друг в друга.
Еще несколько вспышек. Темнота.
– Чернильница, – доложил командир группы 3-А.
Полковник кивнул – дымогранаты были у каждого из его бойцов. Если Горенко взял оружие, то и гранаты мог захватить. И применить.
– Группу 7-А на лестницу. Перекрыть выход с этажа, но в коридор не входить, – приказал полковник тактическому оператору.
Группа 3-Б – четыре человека. Четыре специально подготовленных бойца, за каждого из которых полковник мог поручиться. Чернильница – штука достаточно неприятная. Сосуд кромешной тьмы, даже приборы ночного видения и сканеры не могут работать, пока этот дым не рассеется. В коридоре, в отсутствие сквозняков или ветра, дым может держаться до получаса.