Последняя крепость. Том 1
Шрифт:
— Именно так, — подтвердил Кай.
— И вы настолько слепы, что не видите в эльфе Лилатирии — Тварь? — Дух, управляющий телом Вграда, очевидно, попытался передать в своей речи насмешку, но голосовые связки Глазастого отобразили только скрежещущий хрип.
— Тварь — нелюдь, причиняющий людям зло, — ответил Герб. — Высокий Народ несет людям — благо. Но делает это не по велению Долга, а преследуя свои цели. Получается, что благо, приносимое людям Высоким Народом, не есть конечный результат деятельности эльфов. И, вполне возможно, со временем это благо превратится во вред.
Вград отрывисто засвистел хриплым вибрирующим свистом. Должно быть, это означало смех:
— О, как мало вы знаете о Высоком Народе, если говорите такое! Не враги! Я считал вас умнее… Союз с Высоким Народом не просто не нужен людям. Союз с Высоким Народом — губителен для людей!
— Мы немного знаем об эльфах, дух, — согласился Герб. — Но еще меньше о том — что ты такое. Зачем тебе понадобилось освобождать нас и убеждать в том, что эльфы — суть Твари? Не потому ли, что желаешь погубить Лилатирия нашими руками?
— Я всего лишь добр к вам, — хрипнул Вград. — Я дарую вам жизнь и свободу, потому что таково мое желание. Я хочу открыть вам глаза! Я даю вам возможность отомстить за себя! Восстановить справедливость, жестоко покарав вашего убийцу — Хранителя Поющих Книг Лилатирия, Глядящего Сквозь Время. Я хочу помочь вам защитить ваш народ — от эльфов.
— Трудно сказать, кому больше нужен этот союз, — проговорил Герб. — Людям или эльфам. Именно люди защищают Высокий Народ от Тварей, ползущих из-за Порогов. Зачем эльфам губить человечество? Ты лжешь, дух. И делаешь это неумело и неубедительно.
— Я не могу узнать голос, которым ты заставляешь говорить этого несчастного, дух, — вдруг задумчиво сказал Кай, — но эти интонации… и манера речи… кажутся мне знакомыми…
— Говорю тебе снова, дух, — произнес Герб. — У нас нет оснований считать эльфа Лилатирия Тварью. Следовательно, он не враг нам. Он убедил короля подтвердить смертный приговор. Но что не сделает тот, кто находится в плену своих страстей?.. Я не вижу смысла и дальше слушать твою ложь. Уходи сам, или я изгоню тебя из этого тела.
Герб поднял руки, между пальцами которых тонкими змейками пробежали красные искры.
— Погоди, брат Герб, — остановил старика Кай. — Я почти уверен: когда-то я говорил с этим созданием, но тогда оно не было в облике бесплотного духа…
— Погоди! — заверещал и дух, и в несуразной неправильности его речи мелькнули злость и страх. — Я не лгу вам! Какой мне смысл лгать?
— Чтобы погубить Лилатирия, — ответил Герб. — Это очевидно. Неясно только, для чего тебе понадобилось это. Но мы — не орудие в твоих руках.
— Нет… Нет! Постойте… Я не лгу. И знаю, как доказать вам это!
— Как же? — насмешливо спросил Кай. — Отличить ложь от правды в речах людей несложно. Но, к сожалению, это не срабатывает, когда устами людей говорят духи.
— Вам известно что-нибудь о Ритуале Хаоса? — произнес вдруг стражник.
Кай вопросительно взглянул на Герба.
— Да, — ответил старик-болотник. — Это очень древний ритуал, — начал объяснять рыцарь Каю. — Он был в
— О чем же ты хочешь договориться с нами, дух? — спросил Кай.
— Я хочу, чтобы вы узнали правду! — заскрежетало снова горло Вграда. — Я хочу, чтобы свершилась справедливость!
— После совершения Ритуала Хаоса одно существо может спрашивать другое о чем угодно, — продолжал Герб. — И спрашиваемый не сможет солгать. Ложь сожжет разум того, кто произнесет ее. Но допустимо задать всего три вопроса. И Ритуал Хаоса должен проводиться по свободной воле каждого, кто участвует в нем.
— Довольно интересно, — оценил Кай. — Мы будем спрашивать, а ты отвечать. Что ж мы с удовольствием послушаем тебя, дух.
Голова стражника Вграда Глазастого затряслась. Из глотки его вырвался нечленораздельный злобный вой.
— Ты окончательно разгневал духа, брат Кай, — усмехнулся Герб. Но в усмешке этой чувствовалось напряжение. Действительно: решившийся на Ритуал Хаоса не смог бы рассчитывать на то, что ему удастся водить своих собеседников за нос. А это могло означать лишь одно…
И лицо Кая стало серьезным. Таким, каким бывало перед началом битвы.
— Глупцы… — проскрежетал дух. — Безумцы… Вы не принимаете дружескую руку, протянутую вам. И в то же время позволяете врагу вашему — убивать вас. То, что вы называете Долгом, слепит вас, лишает разума! Теперь понимаете, что я не играю с вами?
— Не трать слов попусту, дух, — сухо сказал Герб. — Начнем Ритуал.
Он поднялся на ноги и сделал знак подняться Каю.
— Повторяй за мной, — велел Герб юноше.
Старик-болотник закрыл глаза и заговорил нараспев.
Слова, которые он произносил, не смог бы понять никто на землях Шести Королевств — за исключением только самых опытных и знающих магов. И, казалось, эти слова не растаяли в воздухе, а, будучи произнесенными, остались в пространстве незримыми, тяжело перемещающимися в темном воздухе глыбами. Замолчав, Герб воздел руки и очертил над своей головой круг. Как только он сомкнул руки, круг этот вспыхнул дрожащим красным светом.
Кай повторил слова Ритуала без единой ошибки, хотя раньше никогда не слышал этого заклинания. Круг, который он очертил, зажегся желтым.
Тело Вграда снова обмякло. Но за мгновение до этого губы стражника задергались, выпустив пронзительно визжащий речитатив — дух обозначил свое участие в Ритуале.
Над головой Глазастого медленно нарисовался белый огненный круг.
Три круга сошлись в один — ярко вспыхнули и пропали… казалось бы, бесследно — но сразу после вспышки в темноте Тухлой Дыры что-то изменилось. Будто бы тьма стала другой. Не обычной темнотой, способной развеяться от солнечного луча или языка пламени, а первозданной тьмой, никогда не знавшей света.