Последняя крепость. Том 2
Шрифт:
На лбу юного рыцаря вспухли капли пота. Рука Герба, с которой текла одна из дымных плетей, удерживающих полукровку, подрагивала. Болотникам было непросто не давать заклинанию угаснуть. Но они не собирались освобождать своего пленника. Тот понял это. И в глазах его, нечеловечески громадных, замерцали алые огоньки тревоги.
— Это трудно объяснить даже сведущему магу, — заговорил он. — Я научился… сливаться с избранным мною человеком. Целиком — и телом, и духовной сущностью. Человек оставался самим собою, он говорил, действовал и даже мыслил, как и раньше, но… в нем был я. Я мог просто дремать в его разуме, лишь наблюдая за происходящим
— А что делалось с человеком, когда ты покидал его? — спросила Лития.
Полукровка досадливо поморщился — как морщится взрослый, пытаясь объяснить ребенку то, что тот понять еще не в силах:
— Он оставался жить во мне. Своей памятью, мыслями, чувствами… А его тело… В конце концов, это всего лишь человеческое тело, хрупкая, несовершенная оболочка, обреченная на распад после короткого мига существования.
— Подумать только… — негромко выговорила Лития, повернувшись к Эрлу. — Тысячи лет он ходил по земле… Сколько же людей он загубил, чтобы сохранить собственную жизнь?..
Полукровка, явно не ожидавший, что разговор повернет в такое русло, посмотрел на Гархаллокса, словно безмолвно просил помощи. Маг едва заметно качнул головой, давая понять, что помочь здесь и сейчас он ничем не может.
— Да, я был вынужден поступать так, как поступал! — заговорил снова Не Имеющий Имени. — Иначе было нельзя.
— Ты убивал людей… — полувопросительно проговорил Кай.
— Убивал? Нет… Я же говорю — они все еще живут во мне. Их тела мертвы, но сами они живут, и будут жить еще очень долго. Гораздо дольше того, на что они могли бы рассчитывать, находясь в собственных телах. Можно сказать, я принес им благо…
Он уже понимал, что все идет не так. Он начал нервничать. И его чувство тревоги распространялось вокруг него, подобно дыму тлеющей звериной шкуры. Сначала тоненько звякнуло, треснув паутинной сетью, чудом уцелевшее громадное зеркало у дальней стены Парадного зала. Потом едва заметно зашевелились обломки мебели на полу. Потом у одного из стражников вдруг встали дыбом волосы, а у другого — обильно потекли слезы. Лития сильно побледнела и стала дышать чаще и глубже. Эрл взял ее за руку. Теперь король смотрел на полукровку совсем иначе, чем несколько минут тому назад.
— Я живу многие тысячи лет… — голос Не Имеющего Имени засвистел надреснутой свирелью, — я очень сильный маг… Я знаю об эльфах такое, чего не знает о них ни один из людей, — ведь я сам наполовину эльф. Я действительно буду вам полезен, ваше величество!
— Мне ты не нужен, Не Имеющий Имени, — сказал Эрл. После тех слов, которые полукровку вынудила произнести Лития,
— Вы совершаете ошибку, ваше величество! — воскликнул Гархаллокс. — Неразумно отвергать службу того, кто искренне ее предлагает!
— Неразумно с твоей стороны и при твоем достаточно пока шатком положении давать мне подобные советы, — резко ответил магу Эрл.
— Я… просто не понимаю, ваше величество… Вы приняли на службу господина Гархаллокса, а ведь он куда менее сведущ и опытен в искусстве магии, чем я…
— Ты уже слышал мое слово, Не Имеющий Имени, — сказал Эрл. — Я не собираюсь повторять то, что уже говорил.
И тогда Не Имеющий Имени обратился к болотникам. Судя по тому, что по стенам зала побежали, словно ящерки, молниеносные огненные всполохи, а у генерала Аймана и у половины его стражников пошла носом кровь, — полукровку обуял самый настоящий страх.
— Досточтимые сэр Кай и сэр Герб! — тонко выкрикнул он. — Ведь у нас с вами, у всех нас — у его величества, у господина Гархаллокса — одна цель!
Болотники переглянулись. И опустили руки. Дымные плети, держащие полукровку, вспыхнули множеством алых всполохов и мгновенно угасли. Не Имеющий Имени, разминая запястья, облегченно выдохнул:
— Я рад… Я искренне рад, что вы приняли верное решение.
— Мы не оглашали тебе свое решение, — сказал Герб. — А оно таково… — Герб глянул на Кая и, получив от него кивок, договорил: — Ты должен покинуть Дарбионский королевский дворец. И еще… говоря о том, что у нас, у его величества и у господина Гархаллокса одна с тобой цель, — ты ошибаешься.
— Что? Разве вы не полагаете Высокий Народ своими врагами? Разве вы не стремитесь уничтожить его?
— Высокий Народ — наши враги, — подтвердил Кай. — Но, сражаясь с ними, мы имеем своей целью уберечь человечество от их пагубного влияния. Это наш Долг. Это же считает своим Долгом и господин Гархаллокс. А ты решил противостоять эльфам только ради того, чтобы войти в опустевшие Тайные Чертоги, где, как ты считаешь, тебя ждет долгая и беспечная жизнь. Ты жаждешь гибели Высокого Народа только ради того, чтобы и самому стать одним из них. Единственным и последним — из них.
— У нас один враг… И в случае победы каждый получит то, на что рассчитывает, то, что ему более выгодно. Это же логично…
— Сражаться на стороне человечества в этой войне имеет право лишь человек, — сказал Кай.
— Но почему? — воскликнул полукровка. — Кто установил это правило?! Это же… в конце концов неумно — отвергать сильного союзника. Чего вы боитесь? Предательства? Вот это уже совершенно невозможно, ибо эльфы никогда не пойдут на союз со мной! Вы вступаете в войну ради блага всего человечества, я — чтобы спасти собственную жизнь! В конце концов, моя причина желать победы гораздо сильнее!
— Вот в этом ты ошибаешься, — сказал Герб.
— Но почему? Что может быть яростнее, искреннее и неколебимее для живого существа, чем жажда жизни?
— Понятие Долга, — кратко ответил старик-болотник. — Коим обладает — коим способен обладать — только человек. И никто более.
— Человек! Он всего лишь часть природы! Как и все живое: звери, птицы, рыбы… гномы, огры, тролли… даже эльфы! Все мы дети того сущего, что окружает нас. Все мы подчиняемся одним и тем же законам. Все мы хотим есть, пить, размножаться… Хотим жить! Что такого особенного можно предположить в человеке, чего лишены другие живые существа?