Последняя лошадь Наполеона
Шрифт:
У Верки было слабое зрение.
– Где? Не вижу!
– Да вон, весь светится! Ой, что там нарисовано!
– Что, что, что?
– Красивая девка с голыми сиськами и с бокалом! Это Патриция Хольман, что ли?
На самом деле нужно было пройти ещё целых два магазина – «Автозапчасти для иномарок» и «Снежную королеву». Оба они были огромные. Разглядев метров через сто Патрицию Хольман, Верка хихикнула.
Перед самым порогом бара одна нога у Тамары вдруг заскользила вперёд, вторая последовала за ней, и произошло падение – с воем, с визгом, с матерной бранью. Скрипачка с таким же
– Ну, вы даёте, – сочувственно произнёс джентльмен, рукой в кожаной перчатке отряхивая артистку сзади, – У вас всё цело, мадам? Может быть, в больницу вас отвезти?
– Нет, нет, всё нормально!
Не обращая внимания на кудахтавшую то справа, то слева Верку и потирая зад, ужасно невовремя получивший два синяка, Тамара прищурилась на мужчину. Он был чуть младше её, чуть пониже ростом, хорош собой и одет под стать «Мерседесу» – расстёгнутое пальто, костюм, чёрные ботиночки, галстук. Взгляд его был пытливым, но добродушным.
– Спасибо вам, – сказала Тамара, морщась от боли, – вот идиоты! Не могут лёд сколотить перед своим баром! Я могла запросто сломать ногу!
– Нельзя ломать такое сокровище, – засверкал актёрской улыбочкой мерседесовладелец. Ох, до чего же он был хорош!
– Мы в суд на них подадим! – верещала Верка, – мы заработаем кучу денег!
– Вы проиграете суд во всех трёх инстанциях, – возразил мужчина. Верка непонимающе засопела.
– Но как же так? Ведь здесь – голый лёд! Вот, прямо перед ступеньками! У неё синяки, наверное, появились! Сейчас мы пойдём в травмпункт и всё задокументируем.
Джентльмен внимательно выслушал аргументы Верки, затем кивнул и задал довольно странный вопрос:
– Вы зачем хотели сюда войти?
– Мы ищем работу в баре, – сказала в ответ Тамара, – у нас есть номер. Она играет на скрипке, а я танцую стриптиз.
– Стриптиз? Под скрипку?
– Да, без шеста. Под классику, блюз и танго.
– И вы пришли сюда в первый раз?
– Совершенно верно.
– Ну, хорошо. Пойдёмте. Меня зовут Алексей.
Две дамы представились. Алексей, не слушая их, взошёл на ступеньки и открыл дверь. Служительницы искусства смело вошли. Тамара при этом пихнула скрипачку локтем – дескать, что, поняла, как надо?
– Со мной, – бросил Алексей охранникам в смокингах, войдя следом, – Арина сейчас на месте?
– Да, у себя.
Сдав свои пальто в гардероб, Алексей и две его спутницы поднялись по мраморной лестнице к другой двери. Её открыл ещё более представительный и холёный охранник, стоявший возле неё так окаменело, что Верка вздрогнула, когда он вдруг взял да и положил ладонь на дверную ручку.
Бар соответствовал своему названию лишь отчасти. Да, на стенах висели огромные фотографии раритетных автомобилей. Да, свет тонул в каком-то сизом тумане. Да, позади барной стойки поблёскивал в полутьме большой медный щит. Но за этой стойкой вместо полуседого кёльнера с аккуратным пробором стояла стройная
– Здесь, пожалуйста, подождите, – указал Алексей на две табуретки около стойки, и, обогнув последнюю, тут же скрылся в каком-то дверном проёме.
Оказавшись под удивлёнными взглядами завсегдатаев элитного заведения, две работницы театра не стушевались. Взобравшись на табуретки, они скептически изучили ассортимент, потом закурили и заказали по сто грамм рома «Баккарди».
– Колой разбавить? – осведомилась блондинка.
– Мне – да, – ответила Верка, – и бросьте ещё в бокал два кусочка льда, если вам не сложно.
– А мне налейте колы отдельно, – потребовала Тамара, – и кстати, как вас зовут?
– Меня зовут Вика.
– Классное имя, – кивнула Верка, умевшая извлечь толк из любой блондинки, – и классный носик.
– Ваш носик гораздо оригинальнее, – изрекла блондинка чистую правду и шустро выполнила заказ. Когда две подруги сделали по глотку, она поинтересовалась:
– А это скрипка?
– Скрипелка, – махнула Верка рукой, – скрипка начинается с двадцати тысяч долларов.
– О! А сколько стоит ваш инструмент?
– Семнадцать.
– Ого! И где вы на нём пиликаете?
– В раю, – сказала Тамара, – любое место, где Верочка начинает играть, становится раем. По крайней мере, так кажется всем, кто слушает.
– В это очень легко поверить. Она похожа на ангелочка.
– Точно! Безгрешное существо. Четыре аборта сделала исключительно потому, что у нас в театре сперма распространяется как зараза, воздушно-капельным образом.
– Тьфу, скотина! – фыркнула Верка, слегка забрызгав подругу ромом, – вот тварь!
На официантках, обслуживавших столики, также были жилетки поверх крахмальных рубашек, узкие юбки, подчёркивавшие стройность их бёдер, и мокасины. С клиентами девушки разговаривали подчёркнуто-деловито, на грани дерзости. Вероятно, таков был стиль заведения.
Ром ударил Тамаре в голову моментально.
– А ты когда-нибудь видела Хордаковского? – привязалась она к скучающей Вике. Та улыбнулась.
– Видела.
– Здесь?
– Да, здесь.
– И как он?
– Да ничего.
– А этот вот Алексей – он кто?
– Спроси у него, – пожала плечами Вика.
– А у тебя что, язык отвалится, если скажешь?
– Отвалится, потому что мне его оторвут.
– Да кому он нужен?
– А ну, отстань от неё! – жёстко пресекла нелепый конфликт скрипачка, – она работает!
– Ах, работает? Зашибись! Хороша работа! Мне бы такую. Да, видать, рылом не вышла!
Вика немедленно начала протирать бокалы.
– Вам повторить? – холодно спросила она Тамару, как только та допила свой ром.